Математик встряхнулся и принялся наблюдать, как подозреваемые прощаются, бесслезно, торопливо, с дрожью жестов и лиц, интеллигентские нервы, но ведь и правда жутко. Вообще эти малолюдные похороны… словно по-быстрому спрятали изуродованный труп в землю. Нет, не так! Батюшка проводил в путь, и могила покрылась цветами.
Траурная группа медленно побрела меж могилами, а у последней, уже в преддверии похоронного автобуса и застолья с облегчающим национальным напитком, встретился следователь.
— Эх, опоздал!
— Да, все кончено, — подтвердил Иван Павлович вполголоса; остальные прошли мимо молча, печальной плеядой. — У меня к вам разговор.
— Мне доложили о вашем звонке, но дел по горло, сегодня берем одну группу… Давайте пешком пройдемся, вы расскажете.
Иван Павлович рассказал: и по мере, так сказать, нагнетения страстей, лицо майора приобретало все более недоверчивое, даже ироническое выражение. Переварив «материальчик», он заявил:
— Похоже, молодые люди дурят вам голову.
— Я не исключаю каких-то игр и преувеличений, но в целом… Сегодня ночью я сам явился участником событий в саду.
— Вы уверены, что видели некую тень, то есть человека на лужайке?
— Могу дать показания под присягой: из окна кабинета мы с Сашей наблюдали похождения незнакомца. Вот последствия. — Математик продемонстрировал ладонь с пластырем. — Утром приходила фельдшерица делать Саше перевязку.
— Серьезная рана?
— Очень. По ее словам, сонные артерии не задеты чудом.
Собеседники свернули с проселка, сокращая путь, под сень перелеска на речном берегу и зашагали в зеленых пятнах и солнечных бликах.
— В нападение я верю, — говорил Сергей Прокофьевич, закуривая, — меня смущает этот самый палец. Вы ж его не видели?
— Да зачем бы ребятам выдумывать? Деталь сюрреалистическая, но ее возникновение подтверждается последующим ходом событий.
— Но какой же преступник будет сам на себя наводить? Дело о нападении на Полину Вышеславскую закрыто весьма компетентными органами тринадцать лет назад.
— Вы подали заявку на ознакомление с делом?
— Подал. Но нужно время.
— Нет у нас времени, необходимо разыскать ту таинственную семейку.
— И что это даст? Их не задержали, мальчик сознался.
— Да в чем только не признается перепуганный ребенок? Он же действительно, играя, набросился на мать, а хлынувшая кровь парализовала его память. Даже взрослый человек, не разобравшись, в панике, ощутил бы себя виновным.
Майор, помедлив, заметил задумчиво:
— Жуть берет, если вообразить, что носил в себе мальчишка тринадцать лет. Но вы-то! Близкий человек, живущий рядом, друг с детства — как же вы не замечали, что семья эта… — Сергей Прокофьевич умолк в поисках слова: математик подсказал:
