— Вы знали, что там у Вышеславского хранятся драгоценности?
— Нет.
— Вообще про драгоценности не слышали?
— Саша говорил: дедушка очень любил свою дочь и покупал ей… с премий, наверное. Он ведь много зарабатывал?
— Надо думать.
— Вот и дарил Полине драгоценности.
— Вы не в курсе, внук не испытывал денежных затруднений?
— Не в курсе, но уверена, что нет.
— Откуда такая уверенность?
— Саша… не такой человек, понимаете? Строгий, глубокий и серьезный. Они так любили друг друга.
— А вы понимаете? Внук ввел вас в дом, где на следующий день происходит зверское убийство с похищением ценностей?
— Вы не смеете нас подозревать! Я отвечаю за каждую минуту этого вечера.
— Сделайте милость, отвечайте.
— Мы поужинали… Да! — воскликнула Анна. — Когда я утром принесла в кабинет кофе, Александр Андреевич разговаривал по телефону: «Я буду ждать звонка».
— От кого?
— Не знаю. Дословно: «Да ради Бога, когда сможете, я буду ждать звонка». А ночью мы слышали голоса…
— Погодите, по порядку. Вы поужинали. О чем шел разговор?
— Помянули Полину, и дедушка сказал, что он размышляет: есть ли жизнь после смерти.
— Актуальные размышления.
— В конце мы выпили за Сашу — ему вчера исполнилось двадцать, — и дедушка поднялся к себе.
— Где Вышеславский хранил ключ от секретера, не знаете?
— Ключи. Их целая связка, там внутри такие маленькие ящички, они тоже запираются.
— Да, да, верно.
— Он достал ключи из внутреннего кармана пиджака.
— Он что, вам их демонстрировал?
— Отдал Саше, чтоб тот принес бутылку коньяка.
— А почему академик запирал коньяк в секретере — внук пьет, что ли?
— Да нет… по-моему, нет. После ужина мы с Сашей пошли к колодцу за водой.
— Вдвоем?
— Я пошла, а его соседка позвала, на минутку. Дедушка смотрел из окна кабинета, я помню. Саша подошел, мы поговорили.
— О чем?
— О его матери.
— О чем конкретно? Не вынуждайте меня вас понукать.
— О том, что тринадцать лет назад, день в день, ей перерезали горло.
— Бритвой? — изумленно уточнил следователь.
— Не знаю.
— День в день?
— Четырнадцатого июня, когда Саша родился.
— Придется поднять архив. Преступника поймали? Понимаете, если он отсидел тринадцать лет…
— Саша сказал, что обвинили его.
— Да сколько ж ему тогда исполнилось?
— Семь.
— Ладно, мы с ним сами разберемся, пусть чуть отойдет.
— От чего?
— Истерический припадок. Дальше.
— Набрали воды, пришли в его комнату, потом в мою.
— С какой целью вы бродили по дому?
Анна нервно рассмеялась.
— Мы говорили… Саша мне сделал предложение.
