— Зачем? — напираю с вызовом.
— Затем, что меня дома ждет жена.
Умора! Вздыхаю и несколько расслабляюсь от такого примитивного, но успокаивающего вранья. Убийца, которого к ужину ждет жена, не вселяет животный страх. И все равно страшно. Не в данный момент, а вообще. Поэтому нахожу в себе силы и спрашиваю:
— Тебе жалко Наташку?
— Какую? — делает вид, что не врубается.
— А… — понимающе растягиваю я, — мы ведь действительно друг дружку не знаем. Ее зовут… О Боже, звали Наташа. Меня — Ольга. Тебя…
(Молчит.) Условно — Наташкин друг.
Это производит впечатление. Нехотя сообщает:
— Вадим Борисович.
Признаюсь честно, что о Вадиме от нее никогда не слышала.
— А я о вашей Наташе.
— Извините, она ваша.
Нет уж, дорогой. Теперь я от тебя не отстану. Появился какой-то азарт. Аж в жар бросило. Проезжаем Нижнюю Масловку. Тут я поначалу комнату снимала. Пришлось сбежать. Сосед приставал. С утюгом за мной ходил. Тогда боялась до туалета прокрасться, а сейчас с убийцей еду — ничего.
— Оля, мне нет никакого дела до вашей подруги. И говорить нам не о чем.
При этом он притормаживает возле подземного перехода. Приходится раскрывать карты.
— Значит, сегодня на кладбище белые гвоздики предназначались другой?
Вместо ответа он снова нажал на газ. Машина быстро набрала скорость.
— С чего ты решила, что я был на кладбище?
— Видела тебя там.
— Глупости.
— Хорош врать-то…
— Ладно. Был я на кладбище. У меня там тетка похоронена. Сегодня как раз юбилей.
«Боже, признался!» — пронеслось в мозгу. Значит, Он. А посмотришь и не поверишь, что взял и задушил. Такой важный. Обеспеченный. Мог бы кому-нибудь другому поручить. Боже! Неужели тот самый мужик?
Ox, как мне было с ним хорошо! В обрывках света пытаюсь внимательно рассмотреть его лицо. Замечаю, что при этом действую ему на нервы.
— Говорю же, тетка похоронена. Пелагея Ивановна. Что ему возразить? Лучше не обострять ситуацию. Не загонять его в угол. Стараюсь говорить непринужденно.
— А мы там подругу хоронили. Ее позавчера любовник убил. Правда, она успела оставить записку…
Зачем соврала про записку и сама не соображу. Но Вадим Борисович после этого оживился.
— Тебя куда отвезти?
— Все равно. Вечер у меня свободен.
— Зато у меня занят.
— Тогда давайте просто покатаемся. В вашей машине сплошной балдеж.
Он неопределенно хмыкнул и остановился возле коммерческого киоска.
Не говоря ни слова, вылез и пошел что-то покупать. А… понятно, сигареты.
Значит, разнервничался. Погоди, сейчас я тебя раскручу. Не задумываясь, скорее интуитивно решаю снять рейтузы. Тем более, что в машине действительно жарко.
