Мерзавец, он засунул мне внутрь носик чайника и льет воду. А я не могу даже пикнуть. Простыня становится мокрой.
Вода стекает по ногам, словно кровь. Очень трудно дышать. Нельзя терять сознание. Ему надоест. На многое фантазии не хватит. Нужно осторожно сопротивляться ногами. Сильнее упираюсь языком в широкое лезвие. Его острие прорывает кожу неба. Во рту ощущается солоновато-металлический привкус. Сжимаю ногами чайник. Валерий смеется. Вот чего он ждал! Вырывает чайник и ставит на пол. Рискую наклонить голову в сторону тупого ребра лезвия. И это нравится Валерию. Забирает нож. Все…
— Дурак… — не столько шепчу, сколько выдыхаю из пересохшего рта.
В ответ льет воду на лицо. Боже! Дождалась. Даже не глотаю. Вода сама струйками течет в горло. Подольше бы. Он льет и смеется. Мне кажется, я тоже улыбаюсь… Ублюдок.
— Давай немного поспим, а потом начну тебя расчленять, — резким голосом сообщает он.
— На мокрых простынях?
— Это же вода.
— Противно.
— Ух, изнеженная…
Он берет ватное одеяло в пододеяльнике и подсовывает под меня. Не раздеваясь и не выключив свет, ложится рядом с ножом в руке. Зубами кусает сосок. Нож держит возле горла. В любой момент проведет по нему, и я отправлюсь вслед за Наташкой. Бедная Наташка, как же страшно умирать… Скорей бы он заснул… И он действительно заснул! Храп раздался неожиданно резко. Я вздрогнула. Но храп продолжается равномерно, хотя все так же противно. Как будто по терке стремительно проводят чем-то железным. Дура, если не воспользуюсь. Рука, сжимавшая нож, вяло раскрылась. Осторожно приподнимаю голову. Ой, как болит затылок. От него боль кантуется к глазам. Наваливается на лоб. Не зацикливаться на ней. Упираюсь подбородком в грудную клетку и тянусь зубами к лежащему на выпуклости груди ножу. Храп продолжается. Вдруг он прикидывается? Эта мысль заставляет откинуться на подушку. Валерий недвижим.
Его тело, привалившееся ко мне, давит неестественной тяжестью. Вроде не притворяется. Рискну. Опять медленно приподнимаюсь. Тянусь губами к лезвию.
Совсем недавно оно торчало во рту. А теперь приходится самой стараться.
Наконец, сначала губы, а потом и зубы ощутили сталь. Легким движением — хотя какое оно легкое? — бросаю в сторону правой руки. Не долетает… Замираю и ищу спасительную подушку. Валерий продолжает храпеть. Его голова мягко устраивается у меня под мышкой. Как достать нож? Начинаю шевелить пальцами правой руки.
Трудно. Затекли. Сперва их вообще не чувствую. Но вот начинается покалывание, ломота, тягучая боль. И кисть с трудом поддается вращению. Смотрю на нее.
