Трудные двадцатые годы… А коммунары мечтали об усовершенствовании техники, с помощью которой только и можно было перестраивать на новый лад всю крестьянскую жизнь. Такую технику им дала Советская власть. Если в 1922 году в коммуне было четыре стареньких трактора, то уже к 1930 году к ним прибавилось еще 17 отличных машин. Коммуна получила 4 автомобиля, 19 сноповязалок, 4 тракторные молотилки, 2 триера, 5 нефтяных двигателей, 2 электроустановки и много других агрегатов.
Надо сказать, что коммунары никогда не помышляли отгораживаться от своих соседей — окружающих крестьянских хозяйств. Они, как это и записано в их уставе, заботились о социалистической переделке сельского хозяйства в районе своей деятельности. Охотно делились с крестьянами семенами, помогали им ремонтировать инвентарь, делились опытом получения хороших урожаев, давали советы, как лучше обрабатывать землю.
Об этом они писали в «Правде» 6 августа 1929 года: «Видя наши успехи, они (крестьяне. — М. М.) уже не чураются «коммунии», как черт ладана, а сами становятся на наш путь. Мы не замыкаемся в своей скорлупе, а поддерживаем с крестьянами постоянную связь. Дети беднейших крестьян учатся в нашей школе…»
В состав членов коммуны охотно принимали всех, кто желал добросовестно трудиться на коллективных началах. Только в 1924 году стали коммунарами 40 юношей и девушек — беспризорников, воспитанников детских домов — и 120 демобилизованных красноармейцев. Причем, они не вносили вступительных паев, как это сделали в свое время основатели коммуны.
Правда, для всех вновь принимаемых был установлен испытательный срок — шесть месяцев. За это время вступающий должен был показать честное отношение к труду, выдержку и дисциплинированность, умение выполнять любое задание аккуратно и в срок. Думаю, что это было неплохое правило!
Мобилизованные в Красную Армию или избранные на партийную, советскую, профсоюзную и кооперативную работу не считались выбывшими из коммуны.
Беспощадно боролись коммунары с теми, кто нарушает трудовую дисциплину, лодырничает, ворует (и такие тоже были), хулиганит. Самых «неподдающихся» исключали из своего состава. Мне кажется, что такой подход никогда не теряет своего воспитательного значения.
Путь коммуны «Сеятель» не был усыпан розами. За восемнадцать лет ее существования было всякое. Суровым выдался 1928 год. Лютовали сильные морозы. Весной над полями пронеслась буря громадной силы, а потом заладили ветры, пошли холодные дожди. Они смели очень большую площадь яровых и озимых. Тогда из 1145 гектаров посевов чудом уцелело чуть больше трехсот.
