Рубцов бежал к Маяку, единственному месту, где можно укрыться от любого преследования. Маяком называлась территория, на которой расквартирована рота советских военно-морских сил. Если советского военнослужащего нужно было упрятать подальше от ангольских властей и правоохранительных органов, его доставляли туда, а уж потом транспортным самолетом в Союз.
С каждым метром становилось все труднее бороться с накатывающей усталостью, хватающей за ноги, и давящей тяжестью безвольно болтающегося на плече тела майора. Но, слава Богу, в пыльной дымке показалась белая решетчатая ограда. Рубцов решил прямиком на КПП.
Перед калиткой он поставил на ноги Найденова и дал ему короткую чувствительную пощечину, после чего майор открыл глаза и попытался что-то сказать. Рубцов толкнул его на территорию. Тут же возник дежурный офицер.
— Выручай, лейтенант. Еле ноги унесли. Полиция на хвосте. Сейчас сюда нагрянут.
Лейтенант не стал ничего выяснять, а лишь крикнул: «Петренко!»
Перед ним возник молодой матросик.
— Отведи в санчасть.
Матросик подбежал к Рубцову: «Пошли».
Лейтенант, поглядывая за решетку и слыша приближающуюся сирену, спросил уже в спину уходящему Рубцову: «Как доложить?»
— Подполковник Рубцов и майор... Как тебя? — подполковник уставился на спутника, будто первый раз видит.
— Майор Найденов из Уамбо, — безразлично выговорил тот.
Лейтенант одернул форму, готовясь к встрече с ангольской полицией.
Про себя посочувствовал мужикам: «Отвоевались. Теперь как пить дать в Союз отправят, а может, и на трибунал раскрутят».
К воротам подъехали две полицейские патрульные машины. Из одной вылез толстый важный полицейский, поприветствовал жестом лейтенанта, походил возле ворот, показал жестами, что ищет двух русских. Лейтенант молча пожал плечами, махнул на прощание рукой и ушел в помещение. Полицейский постоял, поглазел, о чем-то поговорил со своими коллегами, справил нужду у столба решетчатой ограды и, сев в машину, уехал. Вторая машина последовала за ним.
Чистая светлая палата с двумя никелированными кроватями, тумбочками возле них и настольными лампами выгодно отличалась от номера, в котором ночевал Найденов.
— Офицерская, — солидно пояснил матросик. — Только отсюда никуда нельзя. Карантин. Туалет направо. Курить в палате запрещено. Отдыхайте пока.
