— Кто же им головы поотрывал? — удивилась она, рассматривая упитанных младенцев. — А у этого ручки нет. Зато крылышки у всех на месте.
«Какого черта она пришла?» — подумал Рубцов.
— Здесь есть свечи? — вдруг поинтересовалась Женька.
— На столе валяются.
Женька взяла свечи, вставила их в горлышки бутылок из-под джина и зажгла. Потом осторожно перенесла к зеркалу и поставила перед ним на пол.
Рубцов завороженно наблюдал за действиями девушки. Зеркало осветилось мутным пыльным светом.
— Выключи дурацкую лампочку и иди сюда, — прошептала Женька.
Он безмолвно подчинился. Колеблющиеся язычки пламени отражались в зеркале и скользили по тусклой бронзовой раме. Женька рассматривала свое отражение. Рубцов тоже перевел взгляд на зеркало и увидел отраженную в нем тонкую изломанную фигурку девушки с яркими, широко раскрытыми чуть раскосыми глазами, со вздернутой верхней губой, к которой легко прикасался язык. Ее воздушное тело косыми линиями вырывалось из темноты и сладостно вибрировало, не скрывая охватившего ее возбуждения.
Рубцов, стыдливо завернувшись в простыню, подошел к ней. Теперь они отражались вместе. Женька протянула руку, дернула за конец простыни.
Медленно обнажая неподвижного подполковника, простыня сползла на пол.
Ошеломленный Рубцов видел только восхищенные глаза Женьки, впившиеся в его отражение. Ни одна женщина никогда так откровенно не любовалась им. Инстинктивно Рубцов подобрал размягченные мышцы. Его грудь налилась силой, и ее полуокружья оказались намного больше Женькиных припухлостей. Живот напрягся, обозначив квадраты непробиваемого пресса. С боков подобно крыльям развернулись продольные мышцы. Слегка отведя руки, он зафиксировал трицепсы, и гора мускулов, распиравших предплечья, в объеме превзошла своими формами ширину бедер девушки. Глаза Женьки расширились, но веки, бессильно вздрогнув, все же сумели прикрыть обезумевшие зрачки. Томно раскачиваясь, Женька вслепую провела своей маленькой ладошкой по рельефу его каменной груди. Мелкая дрожь ее ладони передалась Рубцову и охватила все налитое силой и тяжестью тело. Женька нервно ласкала сначала рукой, а потом языком его руки, плечи, живот. Короткие прикосновения почему-то рождали моментальную пронизывающую все тело тягучую боль, которую нельзя выразить, но от которой приятно умереть. Рубцов стоял не шелохнувшись, задерживая слишком шумное дыхание. Наконец тонкие властные руки девушки сомкнулись на его спине. Женька впилась зубами в желанное тело. Но это совершенно не причинило боли. Рубцов быстро и неловко принялся снимать с нее рубашку.
