— Кто санкционировал решение? — сухо спросил Двинский.
— На самом верху. В ЦК.
— Но ведь это же глупо, — вырвалось у Двинского, и сразу же генерал поправился:
— Недавно в ЦК поддержали стремление МИДа ослабить напряженность в регионе. И в генштабе прорабатывали вопрос о свертывании нашего присутствия здесь.
— О, генерал... — наставительно обратился Панов. — Интересы большой политики нам не докладывают. Сегодня так, завтра иначе. Наше дело не обсуждать, а исполнять приказы.
— Значит, Саблин возвращается...
— Представьте себе.
— И начинается новый виток вооруженных столкновений?
— Не американцам же отдавать завоеванный плацдарм? Будем с новой силой помогать ангольскому правительству строить социализм с человеческим лицом.
Двинский подошел вплотную к Панову:
— Слушай, Панов. Уж мне-то известно, какой социализм ты тут строишь. Захват крепости — настоящая авантюра. И за нее придется расплачиваться. Я завтра с утра буду в министерстве и найду аргументы, чтобы убедить министра не идти у вас на поводу.
— Никуда ты не поедешь. Тебе лечиться надо, — устало возразил Панов, — со здоровьем шутки плохи. А к Министру я и сам загляну.
— Ошибаешься, поеду. И из его кабинета свяжусь с Москвой.
— Не поедешь! — грубо прикрикнул на собеседника Панов и сам отступил на пару шагов от Двинского.
Смерив его презрительным взглядом, Двинский направился к выходу.
Панов заорал что есть мочи: «Емельянов!» Из-за двери тотчас вынырнул референт.
— Приказываю сопроводить генерала Двинского под домашний арест.
Отключить телефоны и выставить охрану у его двери.
Двинский обернулся и пошел на Панова. Тот струхнул и заорал еще громче: «Чего стоишь?! Вызывай дежурный наряд!» Емельянов бросился вон.
У Двинского все клокотало внутри. Он хотел высказать этому толстомордому интригану, что он знает и думает о нем, но сдержался и только твердо произнес:
— Не посмеешь.
— Посмею. Наша взяла. В ЦК за нас. Мы не допустим анархии, которую вы развели в Афганистане. — Панов на всякий случай старался не приближаться к разгневанному противнику.
— Сволочи... — простонал Двинский и вдруг бессильно опустился на стул.
Через несколько минут, громко дыша, в кабинете появились дежурный офицер, его помощник и за их спинами Емельянов.
— Сдайте оружие, генерал! — торжественно заявил Панов.
Двинский не шелохнулся. И только когда дежурный офицер неуверенной походкой подошел к нему, тихо произнес: «При себе не имею».
Голова его пылала так, как будто накатил новый приступ малярии.
