: продавец изначально заинтересован в максимальной прибыли для себя, что ведет к манипуляции с покупателем, то есть завуалированном или явном обмане. Что достигается посредством навязывания имиджа своего товара — рекламы.
Уже не сама потребность изначально приведшая покупателя на рынок, но образ товара становится абсолютом в конечном выборе и покупке. Продавец начинает «накачивать» реальное содержание воздухом обмана, чем порождает весьма конкретные понятия фиктивного (теперь еще и виртуального) капитала, ставок по банковским вкладам и ростовщическим процентам, круговорота бирж с их дутыми фьючерсами, информационные и рекламные рынки. В итоге в цене любого товара личного потребления накапливается до двух третей цены фиктивной. Аналогичное явление наблюдается на биржах в периоды бума: до двух третей условной стоимости бумаг — не цена реальных предприятий и фирм, а цена «радужных ожиданий» грядущих прибылей этих заведений.
Политэкономические категории уводят от сферы мотиваций слишком далеко, на каком-то этапе и вовсе абстрагируясь от них. Фиктивный капитал объявляется вполне приемлемой «платой за прогресс». Если западное общество считает это нормой, это дело самого общества где рыночная модель предполагает прежде всего зависимость полностью свободного индивида от рынка, его конъектуры и формируемых им общественных условий, называемых «правилами игры». Чем выше зависимость, тем шире оборот разнообразных товаров и услуг, длинней и ветвистей производственные цепочки — «сложнее» структура общества в конце концов опутывающая этими взаимосвязями весь мир.
В таком мире любой «не я» рассматривается индивидом как реальный или потенциальный объект влияния и использования — как источник выгоды. Или как субъект негативного влияния — конкурент, что в любом конечном итоге делает «другого» противником. Существование «других» становится вызовом личности. Homo homini lupis est[59]. Но, другие смотрят на мир точно так же. Личность вынужденная проявлять «здоровую агрессию» одновременно становится жертвой множества других личностей, поэтому вынуждена наступать и обороняться одновременно. Возникает не только рыночная абстракция «продавец — покупатель» но и властная зависимость «палач — жертва».
«У верблюда два горба, потому что жизнь-борьба». Однако «асфальтовые джунгли» не дикий лес. Здесь все плотно прижато властью, законом, культурой. Демократия есть компромисс в обществе, чтобы составляющие его индивиды не сорвались с цепи
