Потлач чрезвычайно возмущал американские власти вынужденные терпеть подобную «наглядную коммунистическую агитацию» у себя под носом, хотя язычники на глазах у ярых христиан следовали одному из главных наущений Христа: «раздай все имущество бедным». Очевидно в представлении «истинно верующих» действительно верблюду легче пройти через игольное ушко.
Борьба с потлачем длилась почти столетие, и особенно обострилась, когда индейцы стали накапливать большие суммы денег. Наконец в 20-х годах ХХ века власти резерваций полностью запретили потлач, хотя случаи нелегального оправления обряда отмечались до 50-х годов. С момента запрета потлача социум индейцев Ванкувера стремительно деградировал.
Подобные потлачу механизмы социального регулирования в той или иной форме обнаружены у всех первобытных народов. «Первобытный» строй — базовый, оптимальный для организации жизни внутри Природы, равно как и первобытная (архаичная) психика. Поэтому все первобытное очень стойко само по себе, подлежит эрозии только при наличии более развитой формации, могущей предложить альтернативу. Теоретически и практически только внешняя сила может разрушить первобытность.
Процессы «разложения первобытного строя» обычно прогрессировали при контакте с цивилизацией и ее потоком благ: промышленными предметами потребления, торговлей, деньгами, особенно алкоголем. Тогда же эти процессы и описывались исследователями от цивилизации. Но как можно было «разложиться извне» если живешь в окружении себе подобных? Первобытные племена должны были исторгнуть вовне нечто (а единственное, что может исторгать социум это люди), чтобы это нечто там видоизменилось, превратившись в иную формацию и вернулось обратно уже «в цивилизованном виде» чтобы детонировать «процессы разложения первобытнообщинного строя».
На каком этапе земледелие отделилось от скотоводства? Правильный ответ: «ни на каком». По двум основным причинам: земледелец нуждался в тягловой силе и в постоянном источнике пищевых белков. Пахарь всегда содержал скотину и мелкую живность, поедает их мясо, выделывает шкуры, удобряет их пометом поля. Крестьянин в большинстве случаев одновременно скотовод. Исключения имеются, например цивилизации Мезоамерики. Там вообще не было тягловых животных. Но не было и кочевых скотоводов. Только инки приручили лам используемых их в качестве вьючного скота и источника шерсти. Но инки — цивилизованные земледельцы.
Кочевой вариант скотоводства можно считать особым случаем мирового скотоводства, способом выживания жителей степей. Ведь при «чистом» (теоретическом) варианте подобного разделения мгновенно должен возникнуть товарообмен, чего на самом деле не происходило поскольку у земледельцев в достатке мяса и шкур животных. Перегон стада из степей в другую климатическую область хлопотен и накладен. Единственное что могут предложить кочевники земледельцам — хороших скаковых коней, но потребность в них возникнет гораздо позже с появлением регулярных армий и развитием транспортной сети внутри земледельческой цивилизации. Долгое время кочевники пребывали «сами по себе» значительно больше заинтересованные в получении продуктов земледельческой цивилизации чем земледельцы в продуктах кочевого скотоводства. Поэтому номады зачастую вместо несостоявшегося товарообмена забирали необходимое силой, а при перенаселении степей (абсолютном или относительном) устраивали нашествия на цивилизованные края. За неимением полноценного обмена кочевники сумели наладить самостоятельные производства первостепенно необходимых ремесленных изделий, достигнув стадии высокого искусства, О чем свидетельствуют многочисленные образчики «скифского золота», «звериного стиля» не говоря о предметах степной упряжи и оружия, выделки кожи и ткачества из шерсти и войлока.
