Их мир очень мал, но это Вселенная. Мир их под воздействием цивилизации претерпит удивительные метаморфозы, породив совершенно удивительные интерпретации «карго-культов». Если останутся только они во всем свете, то рано или поздно какие-нибудь отверженные смельчаки перевалят через хребты, форсируют болота и начнут заселять Мир заново. Gens una sumus[171].
Экология, будь она неладна!
Дотошные ученые просчитали максимум численности людского рода, в качестве вершины пищевой пирамиды в дикой природе, т. е. если бы сейчас вместо городов и пашен были только леса и степи. Получили 500 миллионов человек. Предел Дикой Природы. Тысячелетия прогресса понадобились чтобы на планете Земля жило в 12 раз больше, да и то половина пухла от голода. Достойный промежуточный финиш!
Те же ученые ввели понятие «экологических» или «биоценозных» войн. Что-то сродни «относительному сельскому перенаселению». Когда слишком размножившаяся людская популяция начинала угрожать всему региональному биоценозу, обострялась межплеменная пищевая конкуренция, «восставал род на род», сходился в беспощадной схватке, выживал сильнейший, людское поголовье уменьшалось как минимум вдвое, гармония пищевых пирамид восстанавливалась. Самые первые войны в жизни человека.
Только чем такие войны отличаются от столкновений шимпанзе? Будь утверждение об «экологических» войнах на 100 % верным, Земля бы до сего времени оставалась бы «планетой обезьян». Шимпанзе как и человек — «вид сбоку» на стройную иерархию «травоядные — хищники». Странный вид животных пожирает все, что съедобно, изготавливает для этого орудия. Универсальный вид, наделенный избыточным разумом. Всеядное существо, подобно кабану или медведю.
Вопрос не академический — вопрос ключевой: о «Добре» и «Зле». Относится ли человеческий вид к хищникам или травоядным? Поскольку затрагивает природу человека, соотношение в нем воинственности и миролюбия. «Всеядность» человека не позволяет четко разделить в нем пропорции, подобно формулам вроде: «человек агрессивен на 30 %, поскольку треть проблем склонен решать конфликтным путем, остальные — мирными».
В южноамериканских джунглях нет столь разумных человекообразных обезьян как в Африке или на Борнео, однако сельва полна жизни настолько, что ее называют «зеленым адом». Даже присутствие лесных индейцев регулирует круговорот на жалких клочках территорий их племен, вокруг на сотни километров может быть ни души. Что-то в теории «биоценозных войн» не сходится. Ведь даже эти разобщенные сотнями километров «зеленого ада» племена воюют меж собой, совершают далекие марши с риском бить убитыми врагами или погибнуть в жестоких условиях похода.
