Сын Зевса (Дилогия) | страница 34
Молодой конник из свиты царя подошел к Букефалу, схватил за узду и вывел на равнину. Но, когда он хотел сесть на него, Букефал с диким ржанием встал на дыбы и отпрянул в сторону. Этер кричал на коня, стараясь усмирить, затягивал узду. Но от этого конь впадал в ярость и каждый раз, как только конник намеревался вскочить на него, взвивался на дыбы.
Подошел другой этер, более опытный, более суровый. Но сколько он ни боролся с Букефалом, конь и ему не покорился.
Филипп начинал хмуриться. Если бы не рана, он бы сам попробовал укротить коня. А этеры выходили к Букефалу один за другим и возвращались, ничего не добившись.
Филипп рассердился.
- Веди отсюда своего коня, - сказал он фессалийцу, - он же совсем дикий!
Тут Александр не выдержал:
- Какого коня теряют эти люди только потому, что по собственной трусости и неловкости не могут укротить его!
Филипп сверкнул на него взглядом, но промолчал. Молодые македоняне-этеры были смущены. Попытались еще один-другой сладить с конем. И не могли.
- Эх, - с досадой опять сказал Александр, - какого коня лишаетесь вы, и только потому, что не умеете ездить и трусите!
Филипп прикрикнул на него:
- Ты упрекаешь старших, как будто больше их смыслишь или лучше их умеешь обращаться с конем!
- С этим, по крайней мере, я справлюсь лучше, чем кто-либо другой!
- А если не справишься - какое наказание понесешь ты за свою дерзость?
- Клянусь Зевсом, я заплачу то, что стоит конь!
Все вокруг засмеялись.
- Хорошо, - сказал Филипп, - спорим на тринадцать талантов!
- Спорим!
Александр сразу бросился к Букефалу. Крепко схватив за узду, он поставил коня против солнца - Александр видел, что конь пугается своей тени, которая мечется перед ним по траве.
Потом позволил ему бежать и сам побежал рядом, не выпуская узды, и все время ласково поглаживал коня, успокаивал его. А когда увидел, что Букефал успокоился, дышит глубоко и ровно, Александр сбросил с себя плащ и прыжком взлетел на коня. Конь рванулся. Александр сначала слегка сдерживал его, натянув поводья, а когда почувствовал, что конь рвется бежать, дал ему волю, да еще и крикнул на него, ударив по бокам пятками. Конь, вскинув голову, птицей полетел по зеленой равнине.
У Филиппа дрогнули и сомкнулись брови. Все кругом умолкли, затаив дыхание, охваченные тревогой и страхом. Александр уходил из их глаз, исчезая в знойном мареве долины. Казалось, что он сейчас исчезнет совсем и больше не вернется.
Прошло несколько страшных мгновений. И вот вдали снова показался всадник на вороном коне. Конь бежал красиво, словно летел на невидимых крыльях, а мальчишка сидел на нем как влитой - сияющий, гордый, торжествующий.
