24
Законныерепрессии
Деспотизм был совершенно естественно установлен практи-ски сразу же после революции. Поскольку считалось, что партия поедставляет весь народ, то любая критика рассматривалась как буржуазный уклон и подлежала законной репрессии. Однако реальный отрыв правящей партии от народа проявился с самого начала. Если не выдавать желаемое за действительное, то никогда не существовало даже самого короткого периода полного единения между начальством и подчинёнными. С некоторой долей преувеличения можно сказать, что русский народ имел меньшевистские наклонности. Революционные рабочие воспринимали марксизм по-плехановски. По их мнению, диктатура пролетариата должна была осуществляться самим пролетариатом, а обобществление экономики требовало непосредственного участия рабочих в управлении. Ленин не ошибся: народ хотел иметь свободы аналогичные буржуазным, а рабочие стремились перенести на русскую почву завоевания тред-юнионизма. Поэтому выступления против большевистской диктатуры не заставили себя долго ждать, а за ними последовали и репрессии. Политические меры нового режима сопровождались пропагандистским прикрытием: говорилось, что это были вынужденные меры, принятые в связи с войной и т.д. Развитие лживой пропаганды, которая служила для обоснования репрессий, показывает, что она уже не могла вестись с использованием идеологических аргументов: буржуазия перестала быть объектом подавления в "пролетарском" государстве. Властям понадобился добрый десяток лет, чтобы установить всеобъемлющую диктатуру. До этого многочисленные мятежи и восстания, как например, восстание моряков Кронштадта в 1921 году, демонстрировали колоссальный разрыв между чаяниями народа и народным благом, как его понимала революционная власть. Эта зияющая пропасть является наглядным свидетельством деспотического характера советского режима.
Детальный анализ мер, принятых советским правительством в
самые первые дни и недели своего существования, показывает, что
в стране была установлена не просто диктатура, а уже тоталитарная
власть.*
Очевидно, что деспотизм азиатского типа, которого так опасались основоположники, снова появился или, вернее, никуда не исчезал: царское самодержавие было заменено, а не сметено. Но с этого времени деспотизм осуществляется во имя идеологии, что придаёт ему тоталитарный характер. Власть использует свой репрессивный аппарат не для того, чтобы упиваться своим могуществом, а для Формирования и воспитания нового человека. Человек должен заново обрести свою целостность, избавиться от губительного разъеди-
