- Как же ты сделаешься в Сечи? - спросил он. - Ведь, там нельзя держать женщин!
- Я знаю такой остров и такую пещеру, где их никто не найдет, отвечал Ивашко.
- Эй, хлопец, не попадись, не лучше ли тебе свезти ее в Украйну?
- На Украйне теперь неспокойно, куда и к кому ее везть? - возразил Ивашко. - Да и в Сечи, ведь, мы пробудем недолго, а там я уж найду где-нибудь ей пристанище.
- Ну, как знаешь, - согласился Богдан.
В Перекопе они расстались. Богдан отправился к Тугай-Бею, а Ивашко повез Катрю с Олешкой в Сечь. Они благополучно проехали степь и прибыли ночью к переправе, где у Ивашка была спрятана лодка. Коней пустили вплавь, привязав их за поводья к лодке, и, таким образом, добрались до пустынного острова, где в одной из скал была довольно просторная пещера, скрытая в расщелине.
13. ОПЯТЬ НА СЕЧИ
И ти Чигирине, мiсто украинне,
не меньшую славу
Теперь в собi маешь, коли оглядаешь
в руках булаву
Зацного Богдана, мудрого гетьмана,
доброго молодця,
Хмельницкого чигиринського, давного
запорозьця.
Стояла теплая погожая весна. Сечь кишмя кишела народом, но никто не принимался за промыслы. Рыболовы хотя и чистили самопалы, но не для охоты на зверя. Шинкарям был сущий праздник: Сечь пропивала последнее и гуляла с утра до ночи. Тем не менее стекавшиеся со всех концов хлопцы не знали, против кого готовится воевать Сечь. Кошевой все еще держал втайне намерения Хмельницкого и поджидал его самого. Многочисленная конница пасла своих коней около Днепра на заливных днепровских лугах, так как в самой Сечи ей совсем не было места.
Яркий пурпурный закат расстилался причудливыми полосами по небу, когда Богдан в сопровождении своих спутников, с четырьмя татарскими начальниками подъехал к Сечи. Вечер стоял чудный, тихий, теплый; вся Сечь высыпала навстречу прибывшим. Они прошли прямо к кошевому, куда стала собираться и войсковая старшина. Богдан представил кошевому и старшинам татарских начальников и сообщил добрую весть, что мурза Тугай-бей стоит со своей ордой на реке Базавлуке.
- И мы готовы! - отвечал кошевой. - Народу в Сечь нагрянуло столько, как никогда не бывало.
- А знает Сечь о нашем деле? - спросил Хмельницкий.
- Нет, никому еще ничего не объявлено. Вот завтра соберем раду, тогда и объявим.
На следующий день раздались один за другим три пушечные выстрела, и вмиг вся площадь покрылась народом, опоздавшим не было места. На крыльцо вышел кошевой с войсковой старшиной, а за ним Богдан в сопровождении казаков и татар.
