В эту минуту вошел Ахмет.
- Смотри, Ахмет, вот твоя будущая пленница. Хороша ли?
- Хорош, урус, ой, хорош! Большой деньга дадут, - проговорил татарин.
При виде татарина, его зверского, дерзкого лица, Катря не выдержала, силы ее оставили, и она, как сноп, упала на пол.
- Теперь, Ахмет, - по-татарски сказал Чаплинский, - забирай обеих пленниц, другую, старуху, тебе выведут, приторочь их покрепче, коней я тебе даю, и удирай подальше, чтобы о тебе не слуху, ни духу не было.
Татарин схватил полумертвую Катрю и вышел на крыльцо, где уже стояло двое коней и два хлопа держали вырывавшуюся из их рук Олешку. Ахмет, не торопясь, с полным знанием дела, вытащил из-за пояса длинную веревку, разрезал ее надвое, связал сначала бесчувственную Катрю и перебросил ее к себе на седло. Затем принялся за старуху, которая всячески бранила его по-татарски и вопила на целый дом. Ахмет вынул из-за пазухи пестрый платок, хладнокровно свернул его, заткнул старухе рот, связал ей руки и приторочил ее к седлу другой лошади. Потом быстрым привычным вскочил в седло, поправился, взял повода обоих коней, выехал за ворота, гикнул и помчался по дороге в лес.
7. НАЕЗД
Глянь обернися, стань задивися который маешь много
Же ровний будешь тому в которого не маешь ничого
Бо той справует, шчо всiм керует; сам Бог
милостиве
Всi наши справи на своей шалi важить справедливе.
На другой день в большой столовой Суботовского хутора сидели Марина, а напротив нее, за кружкою меда, ксендз Хотинский. Он был иезуит в полном смысле слова: худощавый, с желтым морщинистым лицом, с беспокойно бегавшими хитрыми глазками, с двумя резко обозначившимися складками у рта, придававшими ему хищный вид, с кошачьими манерами и вкрадчивым голосом. Он считался давнишним другом Чаплинского и помогал ему во многих его делах. Новое поручение его патрона казалось ему труднее всякого другого. Это была уже не первая попытка и Хотинский знал, что имеет дело с ловкой изворотливой шляхтянкой, католичкою только по названию, постоянно жившей между православными и свыкшеюся с вольным казацким духом.
- Пани Марина, - вкрадчиво возобновил он прерванный разговор, должна выслушать меня хоть раз без шуток, дело серьезное, шуткам нет места.
- Слушаю пана ксендза, - полупрезрительно, полунасмешливо отвечала Марина.
- Знает ли пани, что затевает казак, ее будущий муж? Он затевает хлопское восстание, он мутит и регистровых казаков, и запорожцев, а за такие проделки ему не сносить головы на плечах. Неужели пани хочет быть женою преступника? Ведь его ждет казнь на плахе...
