— Да чтоб тебе и всем твоим потомкам до скончания веков сыском заниматься!
— Интересно, как сбудется такое проклятие? — задумчиво произнес Керр.
— Не знаю и знать не хочу, — ответила Вера, хотя, что греха таить, не отказалась бы узнать.
Главное, проклятие истинной ведьмы сбывается всегда, а значит, Файрани не ускользнуть от возмездия. Надо думать, у него за душой наберется немало делишек, за которые следовало бы покарать, вот пусть теперь побудет на другой стороне и поищет преступников!
— Ран? Ты, к слову, не хочешь поближе пообщаться с многоюродным дедушкой?
— Не испытываю такого желания, госпожа, — ответил он, взглянув на портрет Риалы. — Думаю, я пришел бы в восторг, если бы господин Файрани объявился, когда мне было шестнадцать. Или, скажем, столкнувшись с ним в пограничье. А теперь… не вижу разницы — есть он или нет. Конечно, он мог бы рассказать что-то о Риале, но для меня это все равно что роман о незнакомке: интересно, захватывающе, но не более того. Его Риала и моя — два разных человека.
— Понятно…
Вера поворошила свитки, тоже посмотрела на портрет. Риала, она же Файрани Ала Рен, улыбалась устало и вроде бы немного виновато. Дескать, сколько хлопот я учинила… Правда, если взглянуть немного сбоку, то она выглядела совсем иначе — надменно и даже самодовольно. Кто бы ни писал эту картину, он, несомненно, был мастером своего дела! Магия магией, но вдохнуть жизнь в нарисованное изображение способен только настоящий художник.
— Госпожа, — негромко сказал Ран, будто услышав ее мысли, — я знаю, что этот портрет не значится в перечне причитающихся мне вещей, но…
— Но мы можем его конфисковать, — перебила Вера. — Подозреваю, в нем спрятано еще с десяток таких сундучков, а выискивать, под каким утлом нужно смотреть на холст, чтобы их раздобыть, нам некогда. Займешься этим на досуге.
— Благодарю, госпожа, — кивнул он и выдохнул с заметным облегчением.
— И покрывало захвати, — добавила она. — Мне оно нравится.
— Если госпожа перешла к мелкому грабежу, значит, дело труба… — пробормотал Керр.
— Это не грабеж, а моральная компенсация, — услышала его Вера. — Должны же у Рана остаться хоть какие-то памятные вещи? Драгоценности — это замечательно, но… не то.
— Будто я спорю…
— А раз не споришь, тогда собирайте это все и идем в кабинет. Там нас опечатанные ларцы дожидаются. Кстати, — добавила она, — странно, что Сатт их заранее приготовил, будто опасался чего-то и не желал, чтобы они попали в чужие руки. И еще: если он не хотел привлекать Рана к семейному делу, то почему оставил этот компромат именно ему?
