Где-то поодаль ото всех, сооружали погребальные помосты. На них уже клали тела мертвых северян, щедро поливали маслом, которое воители привезли с собою. Служители Скальда заканчивали последние молитвы, готовясь провожать северян в царство Гартиса. А еще дальше, завернутый в шкуры, умащенный маслами и бальзамами, лежал Талах. Хани даже не могла проститься с ним. Может, после, когда тело шамаи повезут в Сьёрг, у нее будет возможность сказать над ним хоть несколько слов. Но сердце рвалось на части именно сейчас. Иногда оно стучало так часто, что каждый вдох приносил боль. Ей больше жизни хотелось оставить все, забыться, броситься к мертвому шамаи и в последний раз наглядеться на него. Еще немного, чтоб запомнить любимые черты. Почему боги так мало отпустили Талаху, почему не дали им встать для благословенного союза?
- Нечего по живым слезы лить.
То говорил Берн. Хани, увлекшись горем, не услышала его шагов, или же северянин нарочно подошел тихо, чтоб не спугнуть ее. Девушка торопливо смахнула слезы.
- Устала, - сказала первое, что пришло в голову.
Берн тронул ее за плечо, легонько сжал пальцы.
- Я знаю, что сегодня было много смерти, фергайра. Ты молода еще, чтоб принимать тяжкие испытания, но на все есть какая-то нужда. Всякому отсыпано столько горя и отлито столько слез, чтоб в меру было все выдержать. Молодые деревья часто гнуться по ветру, какие-то ломаются, другие - с годами становятся крепше. Сдается мне, ты из второй породы, древесина у тебя добротная.
Хани непонимающе вскинула голову. С чего вдруг вождь Артума, правая рука умершего Владыки Севера стоит здесь и утешает ее? И нет в его голосе злости и спеси, речь теплая, взгляд греет.
- Я знаю, Берн. Но слез так много, если их не пролить, ослепну.
- Мы повезем шамаи в Сьёрг, как ты и просила, раз такая его воля. В дороге будет время, чтоб проститься. Прибереги слезы до того часа, а пока - присмотри за воинами, которых больше некому обласкать.
Она кивнула. Берн ушел, по пути столкнувшись с Рашем, мужчины обменялись долгими взглядами. После, карманник протянул ей суму. Хани выудила из нее несколько горшков с мазями, костяную иглу и моток с жилами. Совсем недавно она точно так же штопала щеку чужестранца. Потом кривой уродливый шрам заговорил жрец Скальда, и теперь от него осталась только белесая змееподобная линия, которая вскорости, тоже расползется и вовсе исчезнет.
- Послушай, я хотел спросить, - начал Раш, как только Хани открыла горшочки и смешала прямо на ладони их содержимое. Подумав мгновение, добавила еще немного зеленого смердящего бальзама из первого горшка, и снова растерла. - Там, в замке вашего Конунга. Я видел кой чего, но не знаю - чего это было?
