на победу, и самолет внезапно сорвется в штопор? Что делать, если защелки на дверцах багажных полок внезапно откроются? Что если шасси заклинит? Что, если иллюминатор, с трещиной, которую не заметил сотрудник по контролю технического состояния самолета, потому что задумался о домашних проблемах, внезапно лопнет? Если на то пошло, что если метеорит ударит по нам, и фюзеляж разгерметизируется?
Затем, в середине восьмидесятых, большинство из этих страхов утихли, благодаря околосмертельному опыту, полученному во время моего полета из аэропорта Фармингдейл в Нью-Йорке, в Бангор, штат Мэн. Я уверен, что есть множество людей — некоторые, возможно, читают эту книгу прямо сейчас — которые прошли через свои собственные воздушные страхи, все, от сломанной опоры переднего шасси до самолета, сползающего с обледеневшей взлетно-посадочной полосы, и это было настолько близко к смерти, насколько можно, чтобы произойти, но остаться в живых, чтобы об этом рассказать.
Все случилось во второй половине дня. Погода была ясная, как божий день. Я нанял Лир 35, который всегда взлетает, как ракета, которую привязали к твоей заднице. Я летал на этом конкретном Лире много раз. Я знал и доверял пилотам, а почему нет? Пилот, который находился на левом сиденье, начал летать на самолетах еще в Корее, пережил там десятки боевых миссий и продолжал летать до сих пор. У него были десятки тысяч часов налета. Я достал свой роман в мягкой обложке и сборник кроссвордов, ожидая плавного полета и приятного воссоединения с женой, детьми и собакой.
Мы поднялись на 7000 футов, и я задумался, смогу ли убедить свою семью пойти вечером в кино и внезапно мне показалось, что Лир столкнулся с кирпичной стеной. В тот момент я почувствовал уверенность, что произошло воздушное столкновение, и все мы трое, находящихся в самолете — оба пилота и я — умрем. Маленький кухонный шкафчик распахнулся, и оттуда вывалилось все содержимое. Подушки со свободных мест взлетели в воздух. Маленький самолетик наклонился… наклонился еще… затем полностью перевернулся. Я чувствовал это, но не видел. Я закрыл глаза. Моя жизнь не пронеслась передо мной. Я лишь подумал: А у меня ведь было еще столько планов. Не было никакого чувства принятия (или непринятия, если на то пошло). Была только уверенность, что пришло мое время.
Затем самолет выровнялся. Из кабины, второй пилот крикнул: «Стив! Стив! У вас там все в порядке?»
Я сказал, что да. Я посмотрел на мусор, лежащий в проходе, который включал бутерброды, салат и кусок чизкейка с клубничной начинкой. Я посмотрел на свисающие желтые кислородные маски. Я спросил восхитительно спокойным голосом: «Что произошло». Тогда мой экипаж, состоящий из двух человек, этого не знал, хотя они подозревали и позже подтвердили, что мы всего на несколько метров разминулись с
