Он увидел, что произойдет, на этот раз не останавливаясь, а пройдя весь путь. Он увидел, как самолет теряет свое место в той термодинамической мистерии, которая ранее его удерживала. Он увидел, как нос самолета быстро задирается, затем останавливается, а затем кренится вниз, как автомобильчик на американских горках, перед своим первым спуском. Он увидел, как самолет начинает свое окончательное падение, пассажиры, которые не были пристегнуты ремнями, буквально приклеились к потолку, желтые кислородные маски совершают последнюю безумную тарантеллу в воздухе. Он увидел, как ребенок летит вперед и исчезает в салоне бизнес-класса, все еще вопя. Он увидел, как самолет врезается в землю, от носа и отсека первого класса не остается ничего, кроме смятого стального букета, расцветающего в салоне, и приносящего обрывки проводов, пластика и оторванных конечностей, и тут взрываются баки, и Диксон делает свой последний вздох, который сжигает легкие, как бумажные мешки.
Все это происходит в считанные секунды — возможно, тридцать, но не более сорока — и настолько реально, как это могло бы произойти на самом деле. Затем, после еще одного ужасного скачка, самолет стабилизируется, и Диксон открывает глаза. На него все также смотрит Мэри Уорт, ее глаза полны слез.
— Я думала, что мы умрем, — сказала она. — Я знала, что мы умрем. Я это видела.
Я тоже, подумал, Диксон.
— Вздор! — И хотя его голос звучал бодро, Фримен выглядел каким-то позеленевшим. — Эти самолеты, учитывая их строение, могут летать и в ураган. Они…
Жидкая отрыжка остановила его разглагольствования. Фримен выдернул из кармашка на спинке сидения прямо перед собой пакет для блевотины, открыл его и приложил ко рту. Затем последовал звук, который напомнил Диксону о маленькой, но эффективной кофемолке. Звук прекратился, затем начался снова.
Вернулся дин-дон.
— Простите, ребята, — сказал капитан Стюарт. Его голос по-прежнему звучал спокойно, как ни в чем не бывало. — Время от времени это случается, небольшое погодное явление, которое мы называем турбулентностью при ясном небе. Еще одна хорошая новость: я всех предупредил, и другие самолеты будут направлены подальше от этого проблемного места. Ну а самая хорошая новость — мы приземляемся через сорок минут, и я гарантирую вам гладкий полет до самого пункта назначения.
Мэри Уорт нервно засмеялась.
— Он говорил это и раньше.
Фрэнк Фримен складывал верхнюю часть своего блевотного пакета, делая это как человек с определенным опытом.
