Мэр жестом остановил его.
— Сэм объяснил мне причины такого приговора, — сказал он неуверенно. — Только так можно было предотвратить драку между ковбоями и старателями. Да и городским властям не нужно тратиться на полугодичное содержание Конроя в тюрьме. Учитывая опыт Сэма в таких делах, я удовлетворен его объяснениями.
— Скажите уж прямо, Датч, — в голосе Прайса сквозило презрение, — что жизнь какой-то там танцовщицы нельзя ставить на одну полку с репутацией судьи и старой дружбой.
— Вы не так меня поняли… — начал было мэр, но маршал перебил его.
— С судьей Тинсли меня не связывают ни дружба, ни уважение. И слову его доверять у меня нет оснований, поэтому, если мэра такое объяснение устраивает, то меня, как маршала, абсолютно нет.
Он повернулся к Тинсли.
— А вам нечего добавить, судья?
— Я все объяснил мэру, — отрезал Тинсли.
— Тогда я скажу, — снова вмешался Прайс. — Вы чем-то обязаны Мэйсону, и стоит ему щелкнуть пальцами, как вы подпрыгиваете. Против его людей не выносятся приговоры без одобрения самого Мэйсона. Не так ли?
— Кто назначил Тинсли судьей? — резко спросил Вэрни у Датча.
— Члены городского собрания, — ответил мэр.
— Тогда я предлагаю назначить другого судью, который ничем не будет обязан Мэйсону.
— Не получится, маршал, — покачал головой Датч. — Тинсли был избран единогласно, и городское собрание не изменит решения.
— Ну что ж, дело ваше, — презрительно бросил Вэрни.
— Какие обвинения выдвигаются против Мэйсона и Конроя? — дрожащим от негодования голосом спросил судья.
— Против Мэйсона никаких. Я намеревался освободить его утром.
— А Конрой?
— Обвиняется в убийстве.
— Без свидетелей трудно будет выдвинуть такое обвинение, — заметил Тинсли. — Придется ограничиться более мягким.
— Каким же?
Тинсли пожал плечами.
— Сначала нужно рассмотреть имеющиеся факты.
Вэрни молча поднялся из-за стола и направился к выходу.
— Джим, пора бы нам позавтракать. Я что-то проголодался.
Прайс кивнул и двинулся следом.
— Эй, маршал, — раздался из камеры голос Мэйсона. — А как же я?
Вэрни бросил на стол перед судьей связку ключей.
— Ваш друг хочет на свободу, — насмешливо сказал он и вышел на улицу.
Судья повернулся к Датчу.
— Маршал чересчур груб, Тим. Не слишком ли он крут для нашего города?
— Боюсь, что с нашим городом только такой маршал и справится, — вздохнул Датч.
— Он психует потому, что дело Конроя закончилось ничем. Нет свидетелей.
— Ему не пришлось бы психовать, если бы ты как следует выполнял свои обязанности, — резко заметил мэр.
