есть высокоразвитая цивилизация, которая сформулировала ключевые признаки демократии и политического развития, что надо ориентироваться на
них , чтобы войти в так называемую семью цивилизованных народов. А я считаю, что мы сами по себе цивилизованный народ. Просто наша цивилизация – иная, не европейская.
– На нынешнем этапе вы усматриваете те самые объединяющие точки, опоры за пределами этнического многообразия, которые могли бы служить формированию общей гражданственности?
– Пока единственное, что объединяет народ нашей страны, – сильное государство. Точнее, относительно сильное. На федеральном уровне – сильное, на региональном – все более и более криминальное, а значит, слабое. Держит, связывает всех воедино пока именно мощь федеральной власти, обладающей значительными силовыми и информационными ресурсами.
Но этого недостаточно. Люди, общество будут развиваться, будет вырастать капитал, который в том числе станет инвестироваться в свободное интеллектуальное развитие. Кто-то инвестирует в производство, кто-то в инфраструктуру. Но какая-то доля капитала обязательно инвестируется в развитие интеллигенции, в тех, кто задает вектор движения.
Человек вообще-то должен познаваться не через капитал, а через труд. Такое философское политическое понятие, которое придает человеку совсем иное измерение. И ценность человека должна ассоциироваться не с капиталом, которым он располагает, а с трудом, благодаря которому он и располагает определенным типом капитала.
Революционное устремление тогда и сейчас
– Скорее, это принципы протестантской трудовой этики.
– Нет! Вся история России, накопления и инвестирования капитала заключалась в том, что существовало, условно говоря, две страны. Одна – страна аристократически-чиновничьего аппарата, который владел огромными ресурсами: территориями, землей, людьми, в современном мире – газом, нефтью… И это были основы его власти и могущества. Другая – страна народа, который еще в XVII веке был изгнан из политического поля…
– И не очень стремился обратно.
– Еще как стремился! Вся русская революция – это попытки народа вернуться в политическое управление.
– Вот-вот, через революции – это мы умеем…
– Так власть доводила до этого! Я вменяемо отношусь к русской революции, считая ее естественным этапом развития русского народа. Но сегодня условий для революции в России нет. Есть огромный ресурс мирного развития, в отличие от конца XIX – начала XX века, когда шла беспощадная борьба между бюрократическим аппаратом и народом за ресурсы этого самого развития. И возможности договориться таяли на глазах – по мере роста могущества двух мегапартий, основанных на двух типа капитала.
