Есть Россия, какой ее видит правящая элита, та элита, которая полагает себя победившей в ходе последней двадцатилетней буржуазной революции.
Мнение этой элиты выражается порой в крайне вульгарном тоне. Как, допустим, мнение спекулянта недвижимостью Сергея Полонского: «Если у человека нет миллиарда долларов, то мне с ним не о чем разговаривать». Или Ксении Собчак, заявившей, что «Россия стала страной генетического отребья».
Для таких людей Россия, конечно, скорее обуза. Их успех – это слияние, сочетание с «благопристойным», как они его называют, миром. Благопристойный мир – это прежде всего комфортный мир Запада.
Это мир хороших отелей, кредитов, фондов. Мир, в котором можно зарабатывать деньги, ничего не производя, за счет продажи и переоценки разного рода ценных бумаг. Производство бумаг на бумагах, обязательств на обязательстве.
Поэтому для этих людей страна, о которой вы говорите с такой болью, страна, где есть какая-то армия, где есть какие-то пенсионеры, какие-то школьники, где есть какой-то Кавказ, где есть какой-то Урал, где есть какая-то Сибирь, – это какая-то странная концептуальная обуза, которую им всегда ставят в вину, когда они приезжают в Лондон, Нью-Йорк или Париж.
Этой страной надо заниматься. Но гораздо выгоднее деньги, которые у тебя на руках, деньги, полученные от виртуальных операций, вложить не в достаточно проблемное развитие Сибири, а, допустим, в Шанхай, Токио и, если получится, если повезет, в Калифорнию, или Флориду, или во что-нибудь подобное.
Поэтому сегодня образ России, имидж России, смысл России – это смысл тех, кто контролирует политические тренды, кто выступает с докладами, подобными, например, докладам ИНСОРа.
Кто, как я слышал, хочет посылать российских курсантов учиться в американские военные училища, закрыв российские военные училища.
Это смысл тех, кто хочет полностью переформатировать, переформулировать Россию, сделав ее частью Запада, Западной Европы, что на протяжении трехсот лет, если не больше, было мечтой правящих элит со времен Голицына, любовника царевны Софьи.
Это был первый человек, который предложил абсолютный западнический тренд русской истории.
С тех пор правящая русская элита всегда была недовольна страной. Страна всегда была какая-то не такая.
Она была слишком православная, она не по греческим правилам крестилась.
Потом не одевалась по голландскому стандарту, потом не говорила на французском языке, потом не говорила на немецком языке.
