Зачем власти земля (ресурс) без людей? Она просто ледяная пустыня, как скажет спустя двести лет Победоносцев.
Людей надо привязать к земле, к ресурсу – только вместе с ними он имеет смысл.
Для этого надо сломать сам дух сопротивления, возникший, окрепший и сформировавшийся в годы народно-освободительной войны.
И тогда власть придумывает церковную реформу – жутчайшее событие русской истории, известное как раскол.
Эта реформа поразила русских людей в самое сокровенное и тайное место коллективной души.
Они не могли поверить, что именно царь, носитель и хранитель истины и свободы (православия, справедливости), затеял все это.
Они хотели считать виновниками реформы, обернувшейся расколом и гражданской войной, кого угодно – от Никона до тайных католиков и «жидов» в окружении государя.
Они не могли поверить, что такое вопиющее попрание того, что народ считал частью своей «святая святых» – церковной жизни, – может исходить от власти.
Царь ненастоящий!
А всего-то навсего власть хотела перехватить инициативу и освободиться от клятв, данных народу (нации) на Земском соборе, избравшем Михаила Романова.
Владение землей и живущими на ней, распоряжение их жизнями и плодами их трудов делало царскую власть настолько могучей, что ни в каких договоренностях с этими «подданными» она уже не нуждалась.
Соблазн абсолютной власти был слишком велик – ничто, казалось, не может помешать взять ее.
Необходимо было сделать две манипуляции – переключить созидание и хранение смыслов Православия на государство (чтобы никакие не монахи и митрополиты за них отвечали, а сам царь) и лишить земство (городское самоуправление) малейшего доступа к ресурсам.
Казалось, будет легко. На деле вторая половина XVII века – непрерывная и кровопролитная война власти против народа.
Подавляющая часть свободных русских людей (а таковыми были многие) не приняла произвола власти. Начался ропот – сначала на уровне теоретических споров и попыток что-то доказать.
С другой стороны, подавляющая часть властных и управленческих элит (за редким исключением ряда фамилий, например Морозовых и Урусовых) с радостью примкнула к формирующейся эмансипированной от ответственности перед народом вертикали.
Объединенные и обнадеженные возможностью избавиться от социально-политического партнера в лице народа, правящие элиты, объявив большую его часть раскольниками, то есть политическими преступниками, избавилась также и от моральной ответственности перед ними.
