А те, кто изначально предполагает существование этих чудовищ, материалистами не являются и, по крайней мере, если и погибают, то погибают в достойной борьбе с ними.
Так вот, пришло время, и мы должны перейти к борьбе с порождениями апатии, страха, убожества, материализма, склонности к деградации.
Поэтому благословляю этот дым, эту жару как начало страшное, кризисное, очень тяжелое начало большого и важного цикла в истории моей страны и в истории тех народов, которые по-прежнему ассоциируют себя с нашей общей судьбой.
этот день тяжелый страшный
день безбашенный вчерашний
день атаки день конца
день безумного певца
день в который тень пропала
день в который смерти мало
день в который все равно
тело выпрыгнет в окно
этот день убийцы века
зверя против человека
крови день и вечер тленья
день молчанья и старенья
комья грязи смех и слезы
гиацинты и мимозы
дым и дождь наискосок
боль стучащая в висок
этот день тяжелый страшный
день безбашенный вчерашний
день в котором нет начала
день в котором все пропало
вам ли думать о покое
вам железною рукою
выводящим имена
на пустых скрижалях сна
вам ли памяти уродам
что зачаты мимоходом
лезть из кожи в эту ночь
а потом пытаться прочь
вам ли бешеным наметом
без седла да по болотам
где то выпь то водяной
то туман стоит стеной
этот день тяжелый страшный
день безбашенный вчерашний
день в котором поле боя
день в котором за тобою…
В чем сущность современной номенклатуры?
Наша бюрократия страшно далека от народа, и далеко не узок круг этих людей, а необычайно широк – шире, чем в советское время.
От народа наша бюрократия еще дальше, чем в советские годы. Тогда она имела хотя бы партийно-политическую ответственность, хотя бы в какой-то форме – в лице ЦК, обкомов и райкомов, которые могли как-то воздействовать на нее.
У нынешних бюрократов нет такого контроля, кроме внутреннего самоконтроля, в их случае – предельно убогого.
Они полностью, хотя и бессознательно, перешли к какой-то пародии на утопии раннего Средневековья относительно того, что внутренняя этика определяет, собственно говоря, и состояние сообщества.
И если будут созданы какие-то механизмы оценки эффективности их деятельности, которые, может, приведут и к сокращению все еще непрерывно растущего круга этих людей, которые по-прежнему страшно далеки от народа, то это можно только приветствовать.
Но самая эффективная борьба с бюрократией и коррупцией на моей памяти была в 40-х годах у товарища Сталина, когда он расстреливал разных чиновников, которые из Германии вагонами ввозили какие-то награбленные люстры и шубы.
