— А вот в чем, уважаемый Александр Николаевич. Наши комсомольцы и активисты много работают среди населения. И можно сказать, довольно успешно. Народ откликается на их призыв. Но представьте себе, какое впечатление на рыбаков и дехкан производят слова почтенного старого человека, каракалпака, призывающего своих земляков помочь Советской власти справиться с голодом, спасти миллионы людей. Такой старик и словом, и собственным примером оказывает неизмеримо большее влияние не только на молодых, но и на пожилых людей, к которым труднее всего найти подход. Мало, очень мало, единицы у нас таких почтенных агитаторов. И один такой старик — Айдос — сейчас перед вами. Это бесценный агитатор за Советскую власть — одним словом, настоящий замечательный человек.
Александр Николаевич обрадованно протянул Краснову руку.
— Что же, очень хорошо, что выздоровление Айдоса приобщит и меня к святому делу помощи голодающим. А сейчас, — доктор улыбнулся, как бы смягчая строгость слов, — всех прошу удалиться. Больному нужен покой. Ему нельзя разговаривать. Да и я с вами уйду, меня ждут больные.
— Доктор, может быть, вы разрешите мне еще раз зайти вечером, если больному будет лучше?
— Нет, нет! О состоянии больного вы сможете справиться у Марин Семеновны. Сегодня с больным больше никаких свиданий, — глаза врача посуровели, — и никаких разговоров. Выздоровление — прежде всего.
Краснов поклонился.
— Спасибо, доктор. Значит, до завтра?
— Да. Извините, меня ждут другие больные. — Комельков заторопился к выходу.
Вслед за ним вышел Краснов. В дверях он столкнулся с Нагымом и Айтбаем, которые, широко улыбаясь, собирались перешагнуть порог палаты. Григорий Иванович остановил их:
— Подождите, друзья. Врач запретил разговаривать с больным.
— А мы не будем разговаривать, — горячо возразил мальчик, — я только взгляну на дедушку!
Подошла Мария Семеновна и осторожно прикрыла за собой дверь.
— Прошу посетителей удалиться. Больному запрещены не только разговоры, но и свидания, — очень тихо и решительно сказала она. По тону ее стало ясно, что к Айдосу их не пропустят.
— Сестрица, — взмолился Айтбай, — ну хоть одним глазком… этот мальчик внук старика.
— Посмотрите отсюда. Только никаких разговоров, ни звука. — Мария Семеновна приоткрыла дверь.
Нагым с Айтбаем, жадно вытянув шеи, заглянули в комнату. Они увидели старика. Очень бледный, он спокойно лежал, глаза его были закрыты.
— Спит, — прошептала Мария Семеновна и тихонько закрыла дверь.
