— Не горюй, внучек, что ты сирота. Погляди на меня, старика, ведь и я был сиротой, а видишь, вырос и работаю не хуже других, и уважают меня люди…
За ужином мальчик рассказал Айдосу, как обидно кричала бабушка Сейтимбета: «Нагым — сирота, безродный, бездомный!» — и запрещала внуку играть с ним. А это слово «сирота» тяжелым камнем лежит на сердце, он чувствует себя одиноким и несчастным.
Старик покачал головой:
— Не суди ее строго, Нагым, ведь она совсем темная женщина; наслушалась нелепых россказней ишана, верит ему и повторяет его глупости. Ничем ты не хуже других ребят. И мы с бабушкой Нурбике любим тебя, как родного. Неправда, что ты безродный и бездомный. Очень хорошим человеком был твой отец Мурат, и прекрасной женщиной, преданной и любящей женой была твоя мать Канигуль… — Айдос задумался и затем продолжал: — До революции, еще при царской власти, работал Мурат на рыбных промыслах в Муйнаке, а Канигуль во всем ему помогала. Мы с бабушкой Нурбике работали там же, на промыслах. Год был неурожайный. Это было трудное время. Бедный люд в аулах голодал. Хорошо было только богачам — баям да ишанам. У них всегда запасы зерна и муки, которые они давали взаймы бедным дехканам[1] и рыбакам, и цены заламывали вдесятеро дороже обычных. Беднота была у них в вечном, неоплатном долгу. Сколько бедный человек ни работал, почти весь его заработок отбирали жестокие баи, хозяева промыслов и жадные ишаны, учившие народ беспрекословной покорности хозяевам.
Нагым не мог спокойно слышать эти слова.
— Почему же все люди были покорны? — спросил мальчик. Глаза его гневно блеснули, он требовательно посмотрел на Айдоса.
— Нет, внучек, не все терпели. Были смелые люди. Они не хотели покоряться богачам, призывали рабочих отказаться от непосильной работы за гроши, требовали справедливой платы за свой труд. Рабочие тогда бросали работу, бастовали. Баи стали терпеть убытки… Да, были такие смелые люди, и среди них твой отец, Нагым. И мать тоже.
— Что же произошло потом?
Старик с горечью продолжал:
— Ишаны и баи пожаловались на непокорных рабочих царскому начальнику, и тот прислал на рыбные промыслы солдат. Рыбаков угрозами и силой оружия заставили возобновить работу, а зачинщики забастовки были арестованы и приговорены царским судом к десяти годам каторжных работ. Среди осужденных были твой отец Мурат и твоя мать Канигуль. Несчастные не вынесли страшных холодов и непосильного труда на каторге. Там они и погибли…
