— Потому что я жду его. Я надеюсь, что он когда—нибудь вернется. А если собака — значит, я перестала ждать. Значит, собака мне заменила папу. Это… как будто предательство. Понимаешь?
Она замолчала. Ветер трепал каштановую прядку волос, выбившуюся из—под яркого ободка, бросал ее на лоб и на глаза, но Милослава не замечала этого. Она задумчиво смотрела куда—то вдаль, мимо Матвея. Наверное, вспоминала папу.
Матвей тоже молчал. Он пытался представить их всех вместе, как одну семью – папу, маму и Милославу. Но у него ничего не получалось. Мама и папа прекрасно соединялись друг с другом, а вот Милослава никак не вписывалась в этот семейный треугольник.
Тут подала голос исстрадавшаяся Еська. Она поднялась на задние лапы и звонко истерично заголосила, требуя вернуть ее по месту проживания.
— Ух ты! Она лаять умеет! — восхитился Матвей. — Никогда бы не подумал.
Милослава словно очнулась. Она бросила на него укоризненный взгляд, подхватила собачонку на руки и пошла в подъезд.
— Пока, дракониха… сушеная, — сказал им вслед Матвей. — Это я ей, не тебе, — добавил он на всякий случай. Но Милослава даже не обернулась. То ли не слышала, то ли решила не обращать внимания на своего непутевого двойника.
Матвей встал и заходил возле скамейки, пытаясь поймать ускользающую мысль. Драконы, драконихи… Дракончики… Что—то подобное он уже слышал, причем, совсем недавно. Но где? И при каких обстоятельствах?
Матвей яростно потер лоб. Откуда эти «драконы» в его голове? И почему это кажется важным? Почему так мучительно хочется вспомнить? Ну вот, совсем как мама, которая говорит — теперь буду терзаться, пока не вспомню.
Мама! Точно. Это как—то связано с мамой. Драконы и мама… Чушь какая—то! Что общего может быть между драконами и мамой?
На крыльце появилась Милослава, и размышления пришлось прервать. Причем, именно в то мгновение, когда Матвею показалось, что еще чуть—чуть, и он ухватится за ту самую ниточку, с помощью которой можно будет размотать весь клубок.
— Побежали быстрее, — сказала Милослава. — Надо еще успеть пообедать. До школы меньше часа осталось.
Матвей на автомате двинулся за ней, все еще пытаясь вернуться к своим воспоминаниям. Но момент был упущен. И ушедшая вглубь сознания информация уже не казалось такой значительной, чтобы ломать над ней голову.
21
Войдя через арку в свой двор, они увидели Ватрушкина на скамейке перед подъездом. Он заметил их и поднялся с застенчивой улыбкой.
— Оп—па! Какие люди! — воскликнул Матвей. — Тебя уже выпустили? В смысле, отпустили? Как там третья городская, цела еще?
