— Ближе к делу, — прервал ее капитан.
— Ну вот, я же и говорю, надо выяснить, кто он, — не сбавляя тона вещала соседка. — Вдруг он знает этих, вчерашних, которые на вашего сына напали. А я между прочим, тоже вчера поздно возвращалась, через арку шла. Так что и меня могли…
— Теть Валь! – воскликнул Матвей. — Ну что вы выдумываете! Я вообще здесь ни при чем.
— Тише, Валентина Борисовна, разберемся. Ты кто такой? – спросил Гошкин отец. – К кому ты пришел?
— Я… к Добровольской пришел. Я ее одноклассник, — сказал Матвей, понимая, что сейчас не самый подходящий момент обращаться к нему с просьбой. — Ну вот видишь, это всего лишь одноклассник, — сказал капитан Тихонов.
— А зачем он ковырялся в замке? – не успокаивалась бдительная соседка.
— Она дала мне ключ, чтобы я забрал костюм для спектакля. Она сейчас на репетиции, — Матвей повертел ключом перед носом тети Вали. — Только ключ почему—то не подходит. Наверное, перепутала. Придется возвращаться без костюма. Ну, я пошел.
Матвей и сделал шаг к лестнице.
— Иван Николаевич, и вы его просто так отпустите? – заволновалась тетя Валя. – А если он вернется ночью и все же залезет в квартиру?
— Погоди—ка, — Гошкин отец преградил ему путь. – Говоришь, учишься с Милославой?
— Да, — Матвей полез в карман куртки и вытащил школьный пропуск. – Нате, смотрите. Школа та же, класс тот же.
Он специально держал пропуск так, чтобы большой палец перекрывал фамилию. Еще не хватало, чтобы они ее заметили.
— Ну что, убедились? До свидания.
Не успел Матвей пробежать и одного лестничного пролета, как столкнулся с поднимающейся Милославой.
— Опять ты? — вскрикнула она, отпрянув в сторону. – Я же тебе сказала – отстань от меня!
— Это твой одноклассник? – спросил сверху капитан Тихонов.
— Какой одноклассник? Я его вообще не знаю. Утром в первый раз увидела, он около нашей двери отирался!
Матвей сделал гигантский прыжок через пять ступеней сразу и с грохотом помчался вниз. Объяснять что—либо было бессмысленно, его уже и обвинили, и приговорили. Вслед ему несся пронзительный вопль соседки:
— Я же вам говорила—а—а!
Выскочив на улицу, Матвей ринулся к соседнему подъезду, возле которого не горел фонарь. Когда стало понятно, что никто не собирается его преследовать, Матвей побрел на детскую площадку. Свет от фонарей туда не попадал, и можно было не бояться, что его заметят из окон.
Карусель тихо вращалась, и на ней кто—то сидел. Матвей настороженно замер.
— Это я, — сказал знакомый голос.
