Она опустилась рядом, тоже молилась. Махнула рукой бывшим при этом, чтоб тоже молились.
До полудня пришли известия, что Серпухов и Кашира все же не пали, но охранявшие их заставы истреблены, убиты воеводы Иван Шереметев, князь Василий Курбский, Юрий и Яков Замятнины, а израненный князь Федор Лопата-Оболенский попал в плен.
Про Рязань вестей не было, а позже стало известно, что сам Мухаммед-Гирей остановился между реками Северкой и Лопасней, а близ Москвы с передовыми отрядами его сын Богатыр-Султан и новые силы к нему все прибывают и прибывают.
Много лет уже не было такого страшного нашествия крымских татар на Русь.
Однако его следовало ожидать, так как правивший в Казани ставленник Москвы злобный и необычайно жестокий царь Шигелей восстановил против себя буквально всех казанцев, и тамошняя знать упросила Крым прислать им своего царя. Мухаммед-Гирей послал родного брата Сагиб-Гирея. Сторонники Шигелея были перебиты, а вместе с ними и отроки московского воеводы, бывшего постоянно при Шигелее, а самого его и воеводу, избитых и полураздетых, с несколькими слугами выгнали в чистое поле, где после многих дней скитаний их подобрали касимовские казаки.
А Василий устроил свергнутому царю в Москве торжественную встречу и дал ему в кормление Серпухов и Каширу.
Выгнав Шигелея, а стало быть, и Василия из Казани, Мухаммед-Гирей просто не мог не попытаться овладеть и Москвой, и к этому следовало готовиться, митрополит Варлаам, Вассиан, некоторые бояре и воеводы заводили разговоры об этом, но крымский хан всех опередил.
После полудня и на Ивановской площади Кремля уже было полно беженцев, и по всему обрыву к реке, к Тайнинской башне, сидели, лежали, кормили детей, ели сами, что прихватили с собой, кое-где закурились костры, дым от которых под южным ветром потек по всему Кремлю.
Жуть сколько уже было народу, лошадей, подвод, возков. Лошади сталкивались с лошадьми, возки с подводами, люди с людьми. Давки, свалки, крики, лошадиный храп, треск ломаемых оглоблей и телег, матюги, драки. Полилась кровь. Появились раненые.
Дело в том, что кремлевские жители тоже ринулись в бега, но в обратную сторону, из Москвы - и сшибались с прибывающими, пробиваясь к Боровицким и Троицким воротам, от коих шли дороги на север, на Тверь, Дмитров, Ярославль.
Соломония много раз поднималась на свой чердак и все видела через стены великокняжеского двора. Посылала своих детей боярских и слуг-мужиков разнимать дерущихся, помогать там чем можно, посылала хлеб, другую еду, питье.
