А Вассиан твердил и твердил государю, что надо только Варлаама архимандрита Симонова монастыря. Он был тоже из Кириллова, тоже ученик Нила, они дружили, и по возвращении Вассиан и жил в его монастыре.
- Потому и ратую, что дружу и хорошо его знаю.
- Я тоже знаю, брал его с собой в поездки.
- Он сказывал.
- Только больно в последнее время он стал жалостливый, больно тяжело вздыхает. Чего он так?
- А разве кругом сплошь радость и благодать?
- Печалится, значит... И при мне печалится тоже, словно я в чем виноват. В чем именно, по его мнению, не знаешь?..
Василий был страшно мнителен и подозрителен, но от большинства всегда умело скрывал это, а вот перед Вассианом не таился, хотя многие его подозрения были совершенно нелепы, и поначалу старец даже открыто им улыбался, посмеивался, но, заметив, как это задевает и раздражает владыку, стал относиться к ним терпеливей, сдержанней.
- Душа у человека болит - в привычку вошло. А к тебе именно что ж он может иметь? Ничего. Доподлинно знаю.
- Все время за кого-нибудь просит, о ком-нибудь плачется.
- Так это же прекрасно. Святитель и должен быть главным печальником, заступником и молитвенником православных - как перед Господом Богом, так и перед тобой, твоей суровой властью, перед всякой несправедливостью.
- Но не всепрощающим, а строгим, без этого церкви тоже нельзя.
- Но не жестоким... Поставь в святители Иосифа Волоцкого представляешь, что будет?
Василий жестко скривился.
- То-то! В крови бы утонули. И уже ведь начинал при отце-то твоем. Тебе это нужно?
Отрицательно помотал головой.
- И стяжательствовать, богатиться Варлаам не станет, знаешь ведь. Знаешь, что против осифлян, но зря никого не обидит, насилья не будет. Рассуди, тебе это плохо?
- Нет, конечно.
- Сам же ты тоже против, только духу не хватает начать, я вижу. И у отца твово не хватило. Боится, что отшатнется от вас церковь, поднимет в народе смуту, если воспретите монастырям стяжательство и отберете нахапанное. А я убежден, что не будет смуты, что народ за это же, только дюжина игуменов и епископов поорут недолго, побеснуются, все потеряв, да и затихнут - против Божьих ведь заповедей это все, про себя-то каждый это знает, да ханжит, врет, будто Господь велел монастырям и храмам богатиться. Врут, бессовестные! А коль ты и дальше не решишься действовать, уведут они нашу православную церковь от Христа навовсе, утонет, сгниет она в стяжательстве, в лицемерии и ханжестве - сам ведь видишь. Нельзя тянуть дальше...
