Князь Иван Юрьевич Патрикеев вел свой род от знаменитого родоначальника литовской великокняжеской династии Гедемина, но его дед уже был служилым князем Великого Новгорода. А его мать - родная сестра великого князя Московского Василия Васильевича Темного, то есть с Иваном Третьим они двоюродные братья. Иван Юрьевич Патрикеев, как наивысший воевода, возглавлял московские рати против крымских и казанских татар, воевал с Вяткой, которую и покорил в тысяча четыреста пятьдесят девятом году. Оставался наместником великого князя в Москве, когда тот куда отъезжал, или сам участвовал в военных походах. Назначался наивысшим воеводой и в разных важнейших дипломатических переговорах. Затеяв в Кремле строительство новых палат, Иван Третий даже жил некоторое время в доме Патрикеева. Потом и сын Патрикеева Василий, по прозванию Косой, стал воеводой, и они вместе воевали, вместе вели важнейшие переговоры, вместе трудились над новым русским судебником, возглавив учрежденную в связи с этим Боярскую судебную коллегию. Без их двух подписей ни одна правовая грамота, ни одно судебное решение не считалось действительным.
В Вильно русские делегаты не только с великой честью сосватали дочь Ивана Васильевича Елену за великого князя Литовского Александра Сигизмундовича, но и торжественно утвердили между двумя государствами весьма выгодный для Руси мирный договор, за что молодой Патрикеев был пожалован в бояре и поставлен воеводой главного Большого полка, воевавшего чуть позже против шведов.
Отмечены были заслуги и всех остальных участников делегации.
А двумя годами позже на Москве случилась великая беда: внезапно и весьма странно занемог сын-наследник Ивана Васильевича Иван Иванович Младой. Младой потому, что до него у Ивана Васильевича был еще один сын Иван, княживший в Рязани и рано скончавшийся. Оба они от первого брака с Марьей Борисовной Тверской.
Государевы лекари греки Марко и Феофил никак не могли понять, чем именно заболел наследник. У него болело буквально все. И что только ни пробовали, тому становилось все хуже и хуже. И тогда помочь делу вызвался личный лекарь второй жены государя Софьи Фоминичны, приехавший вместе с ней из Италии венецианский еврей Лион, человек крайне самонадеянный и высокомерный.
С ней и следом за ней много таких фрягов и греков понаехало.
- А коли не поставишь князя на ноги, тогда как? - вопросил Лиона Иван Васильевич.
- Отвечаю тогда головой - секите! - ответствовал тот, улыбаясь и проводя ребром руки по горлу.
