Над этом и задумался пролетарский вождь.
Надежда Константиновна в это время жарила на кухне морковные котлеты. Они у нее не удавались: при переворачивании корочка приставала к дну сковородки, котлеты теряли форму и разваливались.
Это занятие ей быстро надоело. Она выбросила неудавшуюся еду в помойное ведро и решила известным женским способом преодолеть возникшую досаду и раздражение.
— Володя, — позвала она мужа, — а не сходить ли нам в магазин?
— Зачем, Надюша?
— Хочу купить себе материал на зимнее пальто.
— Так ведь еще июнь!
— Пальто еще надо пошить!
— А мне обязательно с тобой?
— А как же! Ты сможешь оценить это со стороны.
— Хорошо! — не стал перечить жене Владимир Ильич, без удовольствия поднимаясь из кресла.
Супруги долго бродили по магазинам. Надежде Константиновне все не нравилось и не нравилось. Наконец в одном месте ей приглянулся ворсистый драп. Сам — серый, а ворсинки — белые и черные. А на приклад она присмотрела черную саржу.
— Как тебе материя? — поинтересовалась Надежда Константиновна у мужа.
— Материя! — встрепенулся тот. — Да, да, это материя!
— И что скажешь?
— Что? — Владимир Ильич задумчиво помял драп руками. — Материя это, Наденька, объективная реальность.
— А подробнее? — недовольно попросила супруга.
— Могу, — Владимир Ильич нахмурил лоб, и глаза его затуманились. — Материя, Надюша, это объективная реальность, данная нам в ощущениях, которая отражается этими ощущениями, существуя вне их и независимо от них.
— Скажи, Володя, а деньги ты с собой взял? — попыталась вернуть супруга в реальность Надежда Константиновна.
— Знаешь, нет. Подожди, я запишу.
— Ладно, пойдем отсюда.
В тот день супруги так ничего и не купили.
Владимир Ильич пассаж про материю записал и вставил позже в свой большой труд «Материализм и эмпириокритицизм»
За границей Надежда Константиновна неожиданно обнаружила у себя педагогический талант. И это очень здорово помогло ей в будущем.
Молодые годы революционеры провели в борьбе за счастье трудового народа. Учиться было некогда. Обзаводиться профессией — тоже. Революционер — он и есть революционер. Зато после победы революции эта проблема встала в полный рост.
Для должности нужно было заполнить анкету. В ней графа — специальность. И что в ней прикажете писать?
Напишешь, как есть — революционер, попадешь к Феликсу на Лубянку. Поставишь прочерк — хорошую должность не жди. Выкручивались, как могли. Дзержинский записался охранником, Цюрупа — снабженцем, Свердлов — кадровиком. Один Семашко вышагивал гоголем.
