И с упорством и настойчивостью продолжал свою разоблачительную деятельность.
— А вы знаете о вчерашнем вопиющем случае? — остановил он как-то Владимира Ильича.
— Что случилось?
— Этот мерзавец Бронштейн съел две порции гречневой каши и еще попросил добавки!
— Видно, оголодал.
— Еще он позволил себе критику в ваш адрес.
— Какую?
— Якобы вы экономите на порциях гречки. И берете взамен мясо. Для себя.
— Негодяй!
— Мне еще кажется, что он сомневается в теории нашего великого наставника.
— Меня?
— Маркса.
— Отщепенец! Уклонист!
— Я могу его застрелить. У меня есть браунинг.
Кружковец вытащил из кармана пистолет.
— А вот это, батенька, не надо. Это уже уголовщина. А наше оружие — убеждение.
Дзержинский извлек из кармана перочинный нож.
— Это и есть ваше средство убеждения? — хитро прищурился вождь мирового пролетариата.
— А поглядите, какие у него зазубринки!
Кружковец раскрыл лезвие и сладострастно провел по нему ногтем.
— Затачиваете им карандаш?
— Вроде того.
— И напрасно. Инструментик-то свой спрячьте подальше. Вступаем в двадцатый век, а вы, батенька, с таким примитивом. Ступайте к товарищу Цюрупе от меня. Пусть он вам выделит двойную порцию. Вам, батенька, надо расслабится. Крайне необходимо.
Он быстро набросал на бумаге записку.
— Вот! Передайте ему!
Заразу надо вылечить немедленно. Больную ткань удалять сразу и всю. Крамолу подавлять в самом ее зародыше.
Владимир Ильич тут же отыскал отступника.
— Что же вы, милостивый государь, себе позволяете? — строго потребовал он ответа от отщепенца Бронштейна.
— А что? — состроил он невинное лицо.
— Подвергаете сомнению учение нашего вождя и учителя!
— Вас?
— Карла Маркса.
— Нет, нет! Я только против привилегий и вождизма.
— И каких же?
— Всем дали пустую гречневую кашу. А сами ели ее с мясом.
— Кусок маленький. На всех бы не хватило.
— И жарили его на сливочном масле. С луком и специями.
— Да!
— И делали это демонстративно, у всех на виду.
— Правильно!
— И почему?
— Да потому что пролетариям нужно было на простом и наглядном примере показать различие между нынешним строем и коммунизмом. Что ждет трудящихся в случае их победы.
— А еще вы ели сладкое сгущенное молоко. А остальных потчевали простоквашей. Я видел, видел!
— Простокваша крепит.
— И что?
— Солдаты революции должны быть крепки и телом и духом.
— А сгущенка?
— Я постоянно думаю о революции. Мыслительные процессы сопровождаются большим расходом глюкозы, которую я восполняю употреблением сладкого.
— Я бы тоже думал о революции, если бы ел мясо и сгущенку.
