Пока Феликс Эдмундович нарочито громко не поинтересовался у Владимира Ильича:
— А что в сундучке?
— Там лежат деньги, — охотно пояснил тоже в полный голос Владимир Ильич. — Это наши партийные средства.
Он приоткрыл крышку и каждый желающий мог увидеть, что сундучок доверху заполнен денежными купюрами крупного достоинства.
— Видишь, Фима, — шепотом произнес представитель еврейского союза «Бунд» своему соратнику, с которым они ходили под ручку. — Это богатые люди. Они принесут нам счастье.
— Да, Изя, — ответил второй. — Я очень рад тому, что мы здесь.
Делегатов постепенно прибывало.
У дверей и встречал Феликс Эдмундович с железной палкой вроде печной кочерги. И матрос-партизан Железняк.
Мореман чувствовал себя как дома. Курточку он скинул и каждый мог лицезреть его морскую полосатую маечку и выпуклую боевую грудь, крест-накрест опоясанную пулеметными лентами с блестящими при свете патронами. Любимый аппарат его в собранном виде, сверкая свежей краской, располагался у правой ноги дулом в зал.
Народ продолжал подтягиваться. И Владимир Ильич объявил:
— Господа! Прошу садиться! Наш партийный съезд предлагаю считать открытым!
Ему дружно зааплодировали.
Он произнес яркую вступительную речь. Обрисовал положение дел, поставил задачи и предложил начать обсуждение.
Ему снова захлопали. Все шло гладко. Не предвещало никаких неожиданностей. И все-таки они случились.
На съезде предстояло решить два вопроса и оба считались главными. Нужно было принять устав. Затем — выбрать главу партии. И с самого первого вопроса — обсуждение устава — в новорожденной партии возник раздрай. Бывшие единомышленники поделились на две фракции — большевиков и меньшевиков.
Сейчас мало кто вспомнит, в чем была суть разногласий и чем большевики отличались от меньшевиков. Разве что так, бесхитростно: большевики — те, кто за Владимира Ильича, меньшевики — это те, которых меньше.
Началось все вроде бы с мелочи. Была в уставе такая позиция — кого считать членом партии.
Все делегаты дружно сошлись во мнении, что каждый член партии должен признавать ее программу и устав и поддерживать партию материально — платить членские взносы. А дальше возникли разногласия.
Владимир Ильич и его сторонники считали, что партиец должен выполнять партийные поручения бесплатно. А противники возражали:
— Это же чистый капитализм! — кипятился главарь отступников Мартов под одобрительные кивки Троцкого. — Эксплуатация человека партией!
В самом деле, человек разделяет программу и устав, платит членские взносы. Зачем же такого правильного партийца загружать еще бесплатной работой?
