Это и ваш дом! Я просто требую немного мира и покоя!
Разве это так уж недостижимо?
Леди Уинфорд невозмутимо отложила вилку с ножом и гордо выпрямилась.
— Вижу, и твои манеры не так хороши, как тебе кажется. Джентльмен не поднимается из-за стола, пока дама не готова встать!
— Кроме того, истинный джентльмен не упрекает свою бабку в глупости, даже если последнее — чистая правда.
Но мы уже знаем, что я не джентльмен. Отошлите девчонку в пансион или в деревню.
— Нет! Считаешь, будто я такая овца, что беспрекословно откажусь от собственных принципов, просто потому, что ты не желаешь обременять себя этим ребенком? Не выйдет!
— Так я и знал, — сухо пробормотал он. — Но тем не менее этому не бывать. Ради Бога, бабушка, я же не предлагаю сунуть ее в мешок и утопить, как ненужного котенка. Вы чувствуете себя обязанной помочь ей, поэтому делайте все, что считаете нужным для ее благоденствия.
Но не вешайте эту особу мне на шею.
Наступило молчание; слышно было лишь потрескивание свечей. Но когда леди Уинфорд снова заговорила, Холт оторопел: никогда он еще не слышал столь неумолимого тона.
— Я не одобряю расправ над котятами, — сухо бросила она, — и не собираюсь подчиняться тебе, Деверелл. Мы с Амелией как можно скорее покинем этот дом. Бакстер, разумеется, поедет с нами. Поскольку мы стали для тебя бременем и причиняем тебе одно беспокойство, постараемся исчезнуть из вида.
Деверелл. Не Холт, даже не Брекстон. Его титул… Хочет подчеркнуть, что отныне между ними нет ничего общего.
Гнев боролся в Холте с изумлением. Неужели она прониклась такой любовью к выскочке из колоний, что готова отречься от своего внука?
Однако он решил молчать. Никуда она не уедет. С места не сдвинется. Уже не раз угрожала, особенно когда он выходил из себя, потому что очередной мопс погрыз его сапоги или ножку стола, но ничего не менялось. Пустые слова. И на этот раз будет то же самое.
Но оказалось, что он ошибся.
Ровно через три дня леди Уинфорд и Амелия выехали из дома на Керзон-стрит в сельское поместье, взяв с собой мопсов, с полдюжины кошек и многострадального Бакстера.
Холт злобно подумал, что они друг друга стоят, махнул на все рукой и пустился в разгул. Скорее он поседеет и сморщится к тридцати годам, как сушеная слива, чем позволит бабке командовать им!
Однако после недели пьянства, распутства и игры в карты ему все осточертело. Он даже стал подумывать о визите в деревню. Следует любым способом убедить бабку в своей правоте.
