А вот одно интересное сообщение о кладе, найденном рассказчиком еще в детстве.
«Произошло это в 1910 году у села Песчанокопского, в сентябре по старому стилю. Во время пахоты на равнине близ небольшого кургана зацепило плугом камень и погнуло лемех. Зажмурился хозяин этого загона Василь Тимофеевич Мелехов. Мы с отцом неподалеку пахали, видим, сидит Мелехов, пошли смотреть, что случилось. Показал он нам камень. К этому времени подошли еще Харьков Федор, тоже сосед наш, и брат мой старший Алексей. Они говорят — давайте здесь копать, здесь клад должен быть, потому что в степи у нас таких камней нигде не найдешь. А на следующий день как раз праздник выходил и не пахали. Стали мы копать в том месте напеременку и не ошиблись. За вечер три каменных статуи выкопали — одну мужскую и две женские. Наутро снова туда, выкопали яму метра в три глубины и вширь тоже. Вдруг увидели на дне ямы кувшин, вверх дном опрокинутый. Как кинулись все втроем, взяли кувшин, один другому не даем. Иу, стали тот горшок трясти, а из него сначала земля посыпалась, а потом вывалились камушки, с десяток штук, наверное. Мужики говорят — это клад заколдованный. Запрягли лошадей и повезли домой, и все думали, что с кладом делать. Поехали прямо к кузнецу. Тот горн растопил, один камушек положили и полдня напеременки мех дули, и ничего не получилось, не могли растопить. И кувалдой били, ничто не берет эти камушки. Кузнец испугался:
— Тут, — говорит, — дело неладное, здесь сила нечистая, клад, видно, с зароком спрятан…
Но мы не отступились, решили понести к попу, он, может, молебен отслужит, и будут из камушков деньги. Поп те камушки забрал с горшком вместе, мол, отслужу молебен. Тогда же те камушки взвесили, и вес оказался 12 фунтов без горшка. А с виду однообразные и маленькие. Ну, время идет, пошли снова к попу спросить, что с камушками получилось. Поп говорит, что узнал об этом песчанокопский урядник, забрал их и послал якобы в Ростов. На этом наши похождения с кладом и кончились. А каменных бабок каждый себе вкопали во дворах — одна у Мелехова, вторая у Харькова, третья у нас, у Шеховцовых. Та, что у нас была закопана, и в настоящее время цела, стоит под домом. Когда тот клад копали, мне было 14 лет, но помню все, будто вчера было…»
Даже в пересказе давно пережитого уже ощущается схема прихотливого и изящного узора будущей легенды или сказки. Такова уж специфика этого вида фольклора: в нем тайна — основное зерно, и в народном творчестве прорастает оно прекрасным вымыслом…
