- М'лорд, - ответили "присяжные", складывая свое вязанье в корзину,- мы должны попросить разрешения удалиться и оставить вас, троих глупых младенцев, наедине, чего вы очень все желаете. О, не пытайтесь быть вежливыми! В любом случае, нам надо уйти, чтобы перекинуться словечком с кухаркой.
- Приятно-таки, когда у матери есть чувство юмора, правда?- заметила Шейла, когда Алек поплотнее закрыл дверь за удалившимися "присяжными".- Это то самое, что множество матерей - бедняжки они,- теряют в процессе воспитания детей. А теперь, Роджер, выкладывайте Вы целовались с Сондерсон?
- Мисс Пьюрфой!
- Ну, значит, она вас целовала? И, скорее всего, это именно так, хотя я все же не слишком в этом уверена.
Роджер подчеркнуто холодно обратился к Алеку:
- А вы что можете сказать, констебль Грирсон?- осведомился он.
- Старший инспектор изволит злиться, ведь я неуважительно отозвалась об этой Сондерсон, а он без ума от нее,- в сторону, но довольно громко сообщила Шейла.
- Ничего не могу доложить, - пожаловался Алек, я почти всю вторую половину дня провел, дрожа на ветру, в разных местах, все ждал, когда же появится Шейла.
- Все мужчины влюбляются в Сондерсон, - весьма презрительно продолжала мисс Пьюрфой.- Стоит лишь ей закатить к небу глазки, и они падают к ее ногам. как портновские булавки.
- Александр,- энергично заявил на это Роджер, вчера вечером ты обратился ко мне с просьбой. Сожалею, Алек, что отказал тебе. Еще не слишком поздно исправить дело?
- Нисколько! Три раза в день, до или после еды, к соответствии с предписанием врача. Подожди немного, я ее свяжу!
- Не надо!- взвизгнула мисс Пьюрфой, раскаявшись, но слишком поздно.Извините, Роджер. Я беру своп слова обратно. Вы никогда-никогда ею не увлекались. Вы ее просто поцеловали, без всякого падения. Не надо, Алек! К тебе-то какое это имеет отношение, а? Перестань, грубиян! Отпусти меня! Мама! Мама!
Не без труда мисс Пьюрфой убедили подойти к дивану и принять позу, необходимую для вразумления. Ее отчаянные призывы к домашним пенатам остались без ответа. Свернув журнал в трубку, Роджер стал убеждать ее в недопустимости дисциплинарных проступков.
- Роджер Шерингэм,- воскликнула вся красная, негодующая жертва его внимания, когда ей наконец было позволено выпрямиться.- Я ненавижу вас больше, чем вареную говядину. Я больше не играю с вами "в сыщики", а ваши книги - чепуха на постном масле!
- А вот в этом вопросе, дитя мое,- благодушно возразил Роджер,- я более чем склонен согласиться с вами, и все же они довольно хорошо продаются, а это ведь главное, не так ли? А теперь перейдем к делу. Вам обоим возможно будет интересно узнать, что у меня, во всяком случае, был очень удачный день.
