В груди у него что-то тоскливо поднялось, потом упало, опять поднялось тоскливо, тоскующе.
Вина.
Он посмаковал благотворную влагу и, резко приказав горлу отправить ее, аккуратным движением поставил стакан.
— Да, — сказал он. — Действительно, это он организатор.
Риска нет: мозгов нет.
Длинный Нос сопел и почесывался. Блоха за хорошим плотным обедом.
— Джек Муни мне говорил, он цапнул хороший куш на боксерском матче[644], когда Майлер Кео победил того солдатика в Портобельских казармах. Он малыша этого держал в графстве Карлоу, ей-богу, так он мне говорил…
Надеюсь, эта капля росы не упадет прямо ему в стакан. Нет, втянул обратно.
— Почти что месяц держал, смекаете, до самого матча. И чтоб одни сырые утиные яйца ел, ей-богу, пока не будет распоряжений. А выпивки чтоб ни капли, это подумать, а? Ну, Буян — дошлый мужик, ей-богу.
Из двери за стойкой появился Дэви Берн в рубашке с засученными рукавами, утирая губы салфеткой. Румяная серость. Улыбка радости играет на его — каком-то там — лице[645]. Сверх меры елейно-масляный.
— Сыт, пьян и нос в табаке, — приветствовал его Флинн. — Вы нам не подскажете ставочку на Золотой кубок?
— Я этим не занимаюсь, мистер Флинн, — отвечал Дэви Берн. — Никогда не ставлю ни единого гроша.
— И правильно делаете, — сказал Флинн Длинный Нос.
Мистер Блум поглощал ломтики сандвича, свежий, тонкого помола хлеб, испытывая небесприятное отвращение от жгучей горчицы и зеленого сыра, пахнущего ногами. Вино освежало и смягчало во рту. Нет вяжущего привкуса.
В такую погоду у него лучше букет, когда не холодно.
Приятное спокойное место. Красивая деревянная панель на стойке.
Красивые линии. Нравится это закругление.
— И ни за что бы не стал этим заниматься, — продолжал Дэви Берн. — Эти самые лошадки уже стольких пустили по миру.
У трактирщика своя ставка. Патент на торговлю в розлив пивом, вином и крепкими. Орел — я выигрываю, решка — ты проиграл.
— Как есть истина, — подтвердил Длинный Нос. — Если только ты не в сговоре. Честного спорта теперь не сыщешь. Иногда Ленехан подсказывает верные ставки. Сегодня советует на Корону. А фаворит — Мускат, лорда Хауарда де Уолдена, выиграл в Эпсоме. Жокей — Морни Кэннон. Две недели назад я мог получить семь к одному, если б поставил на Сент-Аманту.
— Да неужели? — сказал Дэви Берн.
Он отошел к окну и, взяв расчетную книжку, принялся ее листать.
— Вот те крест, мог, — говорил Длинный Нос, сопя. — Просто редкостная кобылка. От Сент-Фрускена, хозяин — Ротшильд. Выиграла в самую грозу, уши заткнули ей. Голубой камзол и желтый картуз. Да тут черт принес Бена Долларда верзилу с его Джоном О'Гонтом. Он меня и отговорил. И пропало.
