— Тшшшш, тихо. Да, ублюдок, — покусывая сильно ее затылок, — мразь и сволочь. Я должен был знать. Понимаешь?
— Иди на хер, Райс. Чтоб ты сдох. Ненавижууу.
Пытается вырваться и хрипло стонет от усилий. Я с трудом с ней справляюсь. Не хочу причинить боль, не хочу сдавить порезанные руки. Она перенесла достаточно боли: и физической, и моральной. Только держать, чтоб биться перестала, а она не успокаивается, у нее истерика, и я это понимаю, рывком развернул лицом к клетке, вдавил в нее и щелкнул наручниками на ее запястьях, приковывая к толстым ржавым прутьям сверху.
— Ненавидь, Бабочка. Вот так, как сейчас, можешь ненавидеть меня до конца своих дней, я согласен.
И жадно сжать ее грудь, кусая за затылок, задирая майку вверх, заставляя ее прижаться голым телом к решетке и дразня затвердевшие кончики подушками пальцев, толкаясь ей в ягодицы эрекцией.
— Я должен был знать… ты понимаешь это? — шепча ей в волосы и потираясь вздыбленным членом об нее, закатывая глаза от возбуждения и наслаждаясь запахом ее кожи. Сгреб волосы в кулак, открывая затылок, такой по-детски нежный, провел по нему языком, и она дернулась, звеня наручниками.
Молчит, тяжело дыша, а у меня все тормоза рвет. Хочу ее сейчас. Адреналин шкалит с бешеной силой, пульсирует в висках, простреливает электричеством все тело, и я сдираю ее штаны с бедер, несмотря на сопротивление, прихватывая Найсу за низ живота и подтягивая спиной к своему паху, чтоб почувствовала, как хочу ее. Поцелуями-укусами вдоль позвоночника, прикусывая хрупкие позвонки, сильно сжимая упругие ягодицы и слыша, как она тихо постанывает. Скулы сводит от желания на вкус ее почувствовать.
Снова поцелуями жадными возле уха, широко открытым ртом, захватывая солоноватую кожу языком, удерживая за волосы и оттягивая голову назад, видя, как цепляется острыми сосками за прутья решетки и вздрагивает, а у меня яйца сжимаются от бешеного желания войти в нее и вбивать в эту решетку, чтоб кричала, чтоб проклинала, пока я ее трахать буду. Развернул к себе, сжимая лицо пальцами и впиваясь в губы, не отвечает сучка упрямая, закрывает рот, не давая целовать. Смотрю ей в глаза, на то, как тяжело дышит, как раздуваются ноздри аккуратного носа, и поглаживаю большими пальцами ее соски, такие твердые, и на матовой коже мелкие мурашки. Хочу почувствовать их во рту, наклонился и обхватил губами, дернулась всем телом, а я зажал сосок зубами и ударяю по ее ногам внизу изнутри тяжелыми ударами военного ботинка по ее ступням, как при обыске, заставляя расставить их в стороны, и тут же сжимаю сзади влажную плоть, тяжело дыша Найсе в ухо.
