Вдруг с левой стороны домишка открылось крохотное оконце; оно казалось темно-синим, пока было закрыто, — очевидно, при отблеске снега — и было таким крошечным, что сейчас в нем виднелось не все лицо того, кто выглядывал, а только глаза — стариковские карие глаза. «Вон он стоит», — услышал К. дрожащий женский голос. «Это землемер, — сказал мужской голос. Потом мужчина подошел к окошку и добавил без враждебности, но все же так, словно был озабочен, как бы не нарушился порядок перед его домом: — Кого вы ждете?» «Жду, пока какие-нибудь сани меня не захватят», — сказал К. «Тут сани не проезжают, — сказал мужчина, — тут дорога не проезжая». «Но ведь это дорога в Замок?» «@И все же тут дорога не проезжая», — повторил мужчина с какой-то настойчивостью. Оба замолчали. Но мужчина, очевидно, что-то решал, потому что не захлопывал оконца, оттуда шел дымок. «Дорога скверная», — сказал К., поддерживая разговор.
Но тот только сказал: «Да, конечно. — Помолчав, он все же добавил: — Если хотите, я вас довезу на санках». «Пожалуйста, довезите! — обрадовался К. — Сколько вы с меня возьмете?»
«Ничего», — сказал мужчина. К. очень удивился. «Вы ведь землемер, — объяснил мужчина, — вы имеете отношение к Замку. Куда же вы хотите ехать?» «В Замок», — ответил К. «Тогда я не поеду», — сразу сказал мужчина. «Но я же имею отношение к Замку», — сказал К., повторяя слова мужчины. «Возможно», — уклончиво сказал тот. «Тогда отвезите меня на постоялый двор», — сказал К. «Хорошо, — сказал мужчина, — сейчас выведу сани». Видно, тут дело было не в особой любезности, а, скорее, в эгоистичном, тревожном, почти педантическом стремлении поскорее убрать К. с улицы перед домом.
Открылись ворота, и выехали маленькие санки для легких грузов, совершенно плоские, без всякого сиденья, запряженные тощей лошаденкой, за ними шел согнувшись малорослый хромой человечек с изможденным, красным, слезящимся лицом, которое казалось совсем крошечным в складках толстого шерстяного платка, накрученного на голову. Человечек был явно болен и, очевидно, вышел на улицу только для того, чтобы отвезти К. Так К. ему и сказал, но тот отмахнулся. К. услышал только, что он возница Герстекер и взял эти неудобные санки потому, что они стояли наготове, а выводить другие было бы слишком долго. «Садитесь», — сказал он, ткнув кнутом в задок саней. «Я сяду с вами рядом», — ответил К. «А я пешком», — сказал Герстекер. «Почему?» — спросил К. «Я пешком», — повторил Герстекер, и вдруг его так стал колотить кашель, что пришлось упереться ногами в снег, а руками — в край санок, чтобы не упасть. К., ничего не говоря, сел в санки сзади, кашель постепенно утих, и они тронулись.
