12:30. Урок.
Конечно, меня любезно предупредили, что поскольку мне играть генеральную и концерт, то в школу я могу не приходить, но я сходила и не пожалела — узнала много нового о своей программе и разыгралась. Урок прошел на подъеме. Затем старшая, сколько смогла, поработала свои номера и почистила чужие. Некоторых групп не было, и для меня так и осталось загадкой — подо что они там пляшут.
Были приятные неожиданности. Например, номер со шляпками оказался очень эффектным и здорово оттенял классическое окружение. И то долгое стояние с покачиванием бедрами тоже оказалось оправданным: в это время наш единственный молодой человек кренделя всякие выделывал, очень мило.
Мой ненавистный номер, который я боялась играть, претерпел значительные изменения — был разительно ссажен темп. Не успела я нарадоваться на то, что теперь успею все знаки разглядеть, как попала из огня да в полымя: там та-ак медленно, что мысль останавливается, и удержать ее нет никакой возможности, мелодии-то практически нет! То есть начнешь не спеша разглядывать следующий аккорд — ать! — уже опоздала. Или подумаешь: «Да времени куча, дай посмотрю, чего там у них?» — развернешься, потом кубарем назад и уже не вписываешься в эти дубль бемоли. Ну и, конечно, все время невольно ускоряешь — какое-то божье наказание, а не номер.
Или просят «Фестиваль цветов». Там четыре, с позволения сказать, части. И все подай в разных темпах. Это я помню. Но насколько что куда двигать — не помню! Больше недели прошло с тех пор.
Где кому какая импровизация, конечно, тоже не помню, да и в лицо девиц не знаю, ассоциаций нет, не работала же с ними. Поэтому порадовалась, что пришла, записала, где кому что.
Мужскую вариацию так и не видела — мальчик ушел.
В номере, который ставила директриса, выясняется, что поставлено неточно — полфразы болтается, но старшая не выправляет, а переходит к следующему номеру, и злорадный огонек появляется в ее глазах.
Ко всему прочему добавляют пару новых номеров, и в конце:
— Нам реверанс, пожалуйста.
Начинаю. Останавливает:
— Не такой. Быстрый: вбежать, поклон на два и два, и убежать.
Вона! Какие нынче реверансы!
15:30. Генеральная. Что сразу порадовало: зал. Кресла расположены полукругом от сцены, и в этой полосе отчуждения сбоку, как дорогое украшение, стоит рояль. Сама сцена невысокая, на уровне крышки рояля, то есть играешь, а они перед тобой как на столе, да с хорошим освещением. Если без нот — просто сидишь, прямо смотришь на них, голову задирать не надо, если по нотам играешь — все равно постоянно они в поле зрения; даже если совсем сфокусироваться на тексте, основное движение — видно.
