— Он не детский, — подскочил конферансье, — это «Ямаха», профессиональная модель, как просили. Пойдемте, прошу вас, все будет хорошо.
Все вокруг начали уговаривать, что без педали – хорошо, а размер клавиш – может, и плохо, но расположение-то такое же, а это главное, и зря я расстраиваюсь.
Возвращаемся к спорщикам. Увидев меня, они поспешили оповестить:
— Мы решили, что клавиши нормальные.
— Я рада.
Страдальчески оглядываю синтезатор. Мужчина из совета директоров с радостной готовностью:
— Что теперь не так?
— О, господи! А где подставка для нот?!
Конферансье умоляюще:
— Вы не запрашивали подставку для нот!
— Но я не думала, что ее нет, она мне нужна!
Мужчина из совета:
— Зачем?
— А как в ноты смотреть?!
— Играйте наизусть.
— Я не знаю наизусть! Мне нужна подставка!
— Ну вы придира!
— Нет, не придира, я на все уже согласна, но как я буду смотреть в ноты?!
— Я могу держать их.
Прекращаю заламывать руки и впериваюсь в него. Он молча кивает.
— Давайте сюда ваши ноты.
Даю распечатанные листочки.
— Где держать?
Показываю пальцем. Медленно, с достоинством обходит синтезатор и встает в указанном месте. Зрелище не для слабонервных.
— Все нормально. Я еще буду переворачивать вам листы.
— Могу себе представить.
Обрадованный конферансье начинает бурно благодарить, расстраивать его не хватает духу. Обреченно напоминаю, что пианинку надо бы приподнять.
— Конечно, это пара секунд, сейчас!
И начинается возня с синтезатором. Стою рядом, смотрю по сторонам, идти мне, собственно, некуда. Копошение у подставки затягивается, но не придаю этому значения. Потом чувствую, все затихло, смотрят на меня. Поворачиваюсь, точно: один лукаво, другой страдальчески, взъерошенная прядь упала на лоб.
— Что?!
— Послушайте… а что, на такой высоте совсем нельзя играть?
— Что? Вы что, издеваетесь надо мной?! А на чем мне сидеть?! Нет, это невозможно! Это невозможно! А почему нельзя подставку поднять?!
— Тут заело, нужны плоскогубцы, оно не отворачивается.
Какая-то женщина с виноградом заметила:
— А переверните подставку на попа. Будет выше.
— Гениально, спасибо, ура!
Переворачивают. Стою мрачно, как Станиславский, уже не верю ни во что. Получилось горкой: правая сторона выше, чем левая.
— И что это? Как играть?!
— Это ерунда, это почти не видно! Попробуйте, пожалуйста, попробуйте!
Чтобы не выглядело, будто я капризничаю, прошлась по беззвучным клавишам.
— Нет, это невозможно, когда начну играть в темпе, будет мешать, это же правая рука.
