Она вспыхнула.
— Конечно нет.
На письменном столе Кэллагена зазвонил один из телефонов и она сняла трубку.
— Да… Это «Сыскное агентство Кэллагена». Извините, мистер Лейн. Я весь день пыталась добиться, чтобы мистер Кэллаген позвонил вам. Нет… В данный момент он находится на совещании. Извините, но не могу беспокоить его. Он сейчас заканчивает одно очень важное дело. Не смогли бы вы поговорить с его первым помощником господином Николлзом… Благодарю вас, мистер Лейн… Подождите, пожалуйста, минутку…
Она передала телефонную трубку Николлзу. Он опять передвинул в губах сигарету и, перестав раскачиваться, вернул стул в первоначальное положение.
— Мистер Лейн? Виндемир Николлз. Чем могу быть вам полезным, мистер Лейт?.. Понятно… да… догадываюсь… и сколько стоит это добро? Сто тысяч… Не может быть… Послушайте, мистер Лейн, не могли бы вы оставить мне ваш телефон? Я попрошу мистера Кэллагена сразу же связаться с вами, как только он вернется с совещания. Я это сделаю… До свидания…
Он бросил трубку Эффи. Та ее ловко поймала и положила на место. Он встал.
— Похоже, здесь назревает большое дело, сестренка, — произнес он. — Звякни Слиму и разбуди его. Мне нужно с ним поговорить.
Вновь зазвонил телефон. Она сняла трубку. Николлз услышал хриплый и довольно кислый голос Кэллагена, звонившего из расположенной наверху квартиры.
— Я рада, что вы проснулись, — сказала Эффи. — Я заходила, чтобы взглянуть на вас, но решила, что мне жизнь дороже и не стала беспокоить.
Николлз поднялся на ноги и взял у нее трубку.
— Привет, Слим, — произнес он. — Послушай… На самом деле она хотела сказать, что поднималась наверх, чтобы взглянуть на эти твои шелковые трусы цвета морской волны. Да… Она себя после этого хорошо чувствует… Но не говори ей, что это я тебе об этом сказал. Послушай, ты хочешь поговорить о деле? Хорошо. Сейчас поднимусь.
Он повесил трубку.
— Слим просит, чтобы ты позвонила вниз в обслуживание и попросила их принести ему большой чайник с очень горячим и крепким чаем. А потом можешь идти домой, сестренка. Может быть, когда-нибудь вечерком у меня будет свободное время, и мы сможем сходить с тобой в кино…
— Еще чего, — произнесла Эффи. — Ты что, думаешь я решусь остаться с тобой в темноте?
Николлз ухмыльнулся.
— А почему бы и нет, моя радость? — произнес он. — Я очень хорош в темноте, но не менее опасен и при дневном свете. Я помню раз одна дама в Миннесоте…
Снова зазвонил телефон. Прежде чем взять трубку, она произнесла:
