— Пожалуй, после всего сказанного подойти к телефону придется мне.
Николлз вместо ответа закурил очередную сигарету. Сюзен направилась к выходу с веранды, Николлз наблюдал за ней, пока ее гибкая фигурка не исчезла за дверью. И почти сразу же телефон умолк.
Вернувшаяся Сюзен села на ступеньку рядом с Николлзом.
— Я опоздала. Видимо, дежурной на станции надоело нас вызывать. А может, мисс Томпсон повесила трубку.
— Ну что ж, — пожал плечами Николлз. — Видимо, так пожелала судьба. Если бы ты вовремя сняла трубку, произошли бы какие-нибудь события… один Бог знает какие, А так ничего не случилось, мы снова сидим рядом и смотрим на дождь. И мне вспоминается русская графиня, с которой я был знаком когда-то.
Сюзен демонстративно зевнула.
— И это, конечно, была красавица?
— Ты спрашиваешь, была ли она красива? — вознегодовал Николлз. — Она была восхитительна!
— И, разумеется, по уши влюбилась в вас?
— Как ты догадалась?
— Мистер Николлз, вы забыли, что за последние четыре дня рассказывали мне историю о русской графине пять… нет, шесть раз… Правда, о крашеной блондинке из Оклахомы вы говорили одиннадцать раз. Представьте себе, к вашим бывшим пассиям я начинаю относиться как к своим старым знакомым и даже сочувствую жертвам вашего неуемного донжуанства, мистер Николлз.
— Сюзен, сколько раз я просил называть меня по имени. Меня зовут Виндемир.
Она искоса взглянула на него.
— Ну что ж, если вы того хотите, я буду называть вас по имени. Имя Виндемир очень нам подходит.
Николлз крякнул, почесал затылок, но ничего не сказал.
* * *
Переступив порог своей квартиры, Эффи Томпсон прежде всего оглушительно хлопнула дверью, а затем швырнула сумку в один конец прихожей, а шляпу — в другой. Она была вне себя от злости.
— Черт побрал! — вслух воскликнула она. — Черт бы побрал этих…
Она нервна потерла руки, а потом взяла из стоявшей на каминной полке шкатулки сигарету и прикурила от зажигалки. Пройдя в кухню, она поставила на газ кастрюльку с тушеным мясом, после чего прошла в гостиную. Эффи действительно была очень хороша — изящная, миниатюрная, с рыжими волосами, оттенявшими молочно-белую кожу. На ней отлично сидели строгая черная юбка и блузка из кремового шелка — типичный костюм девушки-секретарши.
Зазвонил телефон. Эффи немного поколебалась, а потом подняла трубку. Звонил Уилки — ночной портье из дома на Беркли-сквер, где Слим Кэллаген снимал офис и квартиру.
— Прошу простить меня за беспокойство, мисс Томпсон, но вы поручили мне перед уходом приглядеть за телефоном. Так он звонит не переставая!
