Леминг и Шеррик обменялись растерянными взглядами.
— Я же говорил вам, Шеррик, — заметил Гринголл, — что Кэллаген имеет основания быть высокого мнения о себе.
Воцарившееся в комнате молчание нарушил Леминг.
— Но если он использует такую тактику, то что должен делать я, сэр? — спросил он.
— Тот же вопрос собирался задать и я, — добавил Шеррик. Гринголл усмехнулся.
— Я готов держать пари — Кэллаген уверен, что мы доберемся до этого письма; возможно, он предполагает, что оно уже в наших руках. Вы спрашиваете, как в этой ситуации должны поступить мы. Можем прямо сказать ему, что нам известен автор письма». Скорее всего Кэллаген ответит, что не знает ни о каком письме. Ну и что? Что в сущности произошло? Некий человек, пожелавший остаться неизвестным, счел своим долгом предупредить страховую компанию, чтобы она не спешила выплатить страховку за украденную драгоценность, не расследовав обстоятельств ее похищения. Он дал компании добрый совет, правда, избрав для этого далеко не лучшую форму. Но каким же образом вы собираетесь прижать его, Шеррик? — Он окинул взглядом своих расстроенных подопечных.
— Однако, — заговорил Шеррик, — мы можем и не давить на него, а просто попросить дать объяснения…
— И, видит Бог, вы их получите! — прервал его Гринголл с кислой усмешкой. — Вы только спросите его, и он выложит вам историю, настолько правдоподобную, что вы вспомните старую пословицу: слишком хорошо, чтобы быть правдой. Не думаю, чтобы это очень продвинуло вас вперед! А потому, если интересно мое мнение, не суетитесь. Вы, Шеррик, продолжайте расследование убийства Сайрака, придерживаясь установленного порядка. Что же касается вас, Леминг, то я посоветовал бы вам поудобнее устроиться в кресле с трубкой в зубах и подождать дальнейшего развития событий.
— Вы уверены, что предвидятся какие-то события?
— Уверен, Леминг. Письмо — это первый ход Кэллагена, а он не из тех, кто бесцельно передвигает фигуры на доске.
Кэллаген вышел из бара «Желтый Якорь» около одиннадцати, Сделав несколько шагов, он остановился: ему показалось, что тротуар слегка колеблется под его ногами. Какое-то время он сосредоточенно спрашивал себя, пьян он или нет, но потом решил, что в сущности это не имеет никого значения, и продолжил свой путь, шагая в направлении Чарлз-стрит.
Неподалеку от Парк-Лейн он свернул в переулок, вошел в темный двор и постучал в знакомую дверь. После довольно долгой паузы в двери приоткрылось окошко и мужской голос спросил:
