— И все же я не знаю, как следует поступить с короной, — сказал он. — Не буду обманывать вас: мне кажется; что дело приняло неприятный оборот. Главное сейчас — не совершить ошибки. Так что я намерен основательно поразмыслить, прежде чем я начну действовать.
Она настороженно взглянула на него.
— Я говорил о вас с Паолой. Вы давно не встречались с ней? — спросил он.
— Да. И не стремлюсь с ней повидаться. Представляю, как она злится на меня! И что скажет мне при встрече!
— И это явилось причиной вашего исчезновения?
— Не только. Я чувствовала себя несчастной, а в такие моменты мне не хочется никого видеть. Поэтому я и исчезла.
Видите ли, Слим, когда я приняла решение не возвращать корону, моей первой мыслью было пойти к вам и все рассказать. Но я побоялась. Я думала, что тем самым подорву ваше доверие ко мне… и вы больше не поверите ничему, что я буду вам говорить. А Паола злится на меня с самого начала этой истории с короной… Все, все недовольны мной! Артур, узнай он о моем участии в похищении короны, навеки возненавидел бы меня. Сайрак, конечно, попытается отомстить мне… Разве удивительно, что при таком состоянии дел мне никого не хочется видеть? Вот я и скрылась от всех.
— Я могу вас понять, Ирен. Для этого достаточно поставить себя на ваше место. Но потом вы все же решили выйти из укрытия и продолжить игру?
— Я была вынуждена сделать это. Ведь я должна была что-то делать с короной. У меня и в мыслях не было оставить ее себе — это была бы банальная кража. А я… я отстаивала интересы сестры!
— Да, я понимаю, — сказал Кэллаген. Он отошел к буфету и плеснул виски в свой стакан. Потягивая напиток, он наблюдал за стоявшей у камина девушкой. А потом позвал ее:
— Подойдите сюда, Ирен.
Когда она послушно подошла к нему, он обнял ее за талию и спросил:
— Вы не шутили, Ирен, когда говорили, что готовы для меня на все?
— Нет, Слим, я не шутила. Это правда.
Он притянул ее к себе и поцеловал в губы. Она опустила голову ему на плечо, глядя ему в лицо своими прекрасными синими глазами.
— Значит, вы чувствовали себя несчастной, — сказал он. — Вам казалось, что весь мир ненавидит вас — Паола, Сайрак, Дэнис, все. И вы не знали, что вам делать с короной: вы не хотели оставить ее себе и не могли возвратить. Верно?
— Все было именно так, Слим.
— И что же отсюда следует? — спросил он мягко, не выпуская ее из объятий и по-прежнему глядя ей в глаза. И сам ответил на свой вопрос: — Отсюда следует, что вы отъявленная лгунья, моя дорогая. Вы лжете, как птицы летают! Садитесь вон туда и слушайте меня.
