— В то время как первый наследный принц владел четырьмя стихиями, а сам последний Император Веркинджеторикской Империи с легкостью управлялся с шестью видами магии, — закончил Питер.
Всё-таки в учебниках врут! По крайней мере, на счет шестиконечной звезды! Или не врут, потому что для удобства ученые изображают стихии в треугольниках. У Воздуха и Земли есть черта, делящая фигуры на трапецию и маленький треугольник… В принципе все сходится… но шесть вершин…
— Императоры решили наладить родственные связи? — спросила первое, что пришло в голову, и это опять возвращало меня к идее объединения…
— Люси, — улыбнулся он.
Я заправила выбившиеся рыжие кудряшки за ухо.
— Что? Пока эти вампиры придут в себя, я помру от любопытства!
— На самом деле всё довольно просто, — издевался он.
— Конечно, когда знаешь, то всё намного проще! — язвила я, разгребая завалы.
— Потерпи, и через пару дней прочтешь в газете, — серьезно ответил он, и я поняла, что на этом тема политики закрыта. — Мы вроде собирались узнавать друг друга?
— Собирались, — ответила я, заметя что-то серо-белое на нижней полке. Похоже на простыни. — Какой твой любимый цвет?
— С недавних пор, рыжий, — честно ответил он.
— А до этого?
— Черный.
И чего собственно спрашивала?
— Мне тоже черный нравится. В нем себя как-то уверенней чувствуешь.
— Есть такое.
— А ты ничего не хочешь спросить?
Питер недолго думал.
— У тебя парни были?
Н-да… у кого чего болит, тот о том и говорит…
— Таких, чтоб прям мозги в кашу — не было.
— А какие были?
— Разные, — ответила я, пытаясь достать простыни, если это были простыни…
— Это значит много? — недовольство в голосе.
Я обернулась, чтобы посмотреть на него. Губы сжаты в тонкую линию, брови нахмурены, а глаза желтые. Кто-то не в духе…
— Желающих было достаточно.
— Но?
— Но это было всё не то.
Питер немного успокоился, глаза снова стали карими.
— А сейчас-то?
— Говорю же, мозги в кашу, и вообще, ты мне работать мешаешь!
Он заулыбался!
— Питер! — возмутила я и улыбнулась в ответ. — Помоги лучше!
Оборотень, не прилагая особых усилий, рывком вытащил простыни, и с полки попадали глиняные горшки, чудом не разбившиеся, хотя нет, один все-таки треснул.
— Ты ничего не видел, — тихо сказала ему, ставя горшок треснутой стороной к стене.
Питер сделал невозмутимое лицо, и передал мне простынями. Наволочки с пододеяльниками начальство искать не просило, да и не было их тут. Мы пошли наверх, предварительно закрыв дверь. Оборотень проводил меня до кабинета начальника, а потом ушел.
