Уж избавь меня от пересказа, Мариночка! Это было нудно и интересно разве что специалисту. Но Гришу вполне устроило. Он что-то там изобразил жестами, а потом зачирикал для внимательных слушателей. Я не смогу воспроизвести вслед за ним, но выглядело это впечатляюще.
Гриша долго втолковывал старейшине и мастерам, чем я занимаюсь. Так долго, что мне стало скучно. Я присел на какую-то глыбу и мыслями унесся к тебе, родная. Смотрел на этот странный лес, а вспоминал тебя, как мы бегали по роще, прячась за бело-черными стволами, а потом чуть было не сели на муравейник. Как ты хлопала себя по голым ногам и ругалась, что я не взял с собой средство от всяких мелких кровососов. Как со всей силы шлепнула меня по лбу, а потом оправдывалась, что убила там огро-о-омного комара. Вот с этой кровавой печатью я и вернулся тогда домой — живым доказательством неистребимости вредных кровопийц.
Здесь лес другой. Он красивый, яркий и чужой. Непривычный. Даже амазонская сельва куда привычнее, чем лес Аллона, пусть и во много раз опаснее его. Растения кажутся живыми. Что это я пишу? Разумеется, наши растения вовсе не мертвые. Но здесь… Они больше похожи на животных. Любопытных, веселых, исследующих новую территорию вовсе не затем, чтобы заселить ее, а так, ради интереса.
Когда я сидел, зеленый ус поднялся из травы, повертелся, словно осматривая меня со всех сторон, потыкался в ноги, долго исследовал магнитные защелки на ботинках, а потом недоуменно затрясся и нырнул обратно. Да-да, именно всё так и было. Я даже рассмеялся, так он мне напомнил колючего ежика, который приполз к нам тогда под дверь и долго фыркал, пугая. А ты смотрела на него и гладила мягкие колючки, пока я не обнял тебя и не увел в наш лесной домик.
Гриша договорил и сделал несчастное лицо. Оказывается, его вежливо попросили убраться из поселка. Без меня. Он попытался доказать, что я не смогу общаться с аллотаврами. Оказывается смогу. К вечеру должен был прийти мастер из соседнего поселка, который мог говорить с людьми без переводчика.
Гриша ушел. А сегодня пришел мастер.
Слова из пасти выходили странными, но понятными. Его зовут Эрро. И он строит дома. Больше про себя он не стал рассказывать. Но я видел, как уважительно к нему относились и склоняли головы. Еще он спросил, каким количеством людей я управляю. Я честно ответил, что двадцатью. Тогда Эрро склонил голову передо мной.
Старейшина отвел нас в общий дом, нам принесли еду, и мы сидели до захода солнца, хрустя жареными жуффами, и пытались понять друг друга.
