— Он нашего брата за версту чует — потому как мы одного рода-племени. А ты — что трава, незаметный для него.
— Всяк словом обидеть норовишь, — Рохля прищурился. — Потому и с людьми не ладишь. Вот скажем, со мной. Не был бы нужен — разве заговорил? Мимо бы прошел, нос поднявши, а то еще и плюнул. Ладно, давай еще раз. Значит, я забираю трубку. Ты мне платишь… кстати, сколько? И я возвращаю те десять золотых, которые ты мне тогда дал.
— Да, всё точно.
— Вот только не пойму — что ценного в этой трубке? Другую, что ль, не вырезать? Я смотрел — у вас они все самодельные. Кто из дерева режет, а кто и из глины лепит.
— Не понять тебе.
— Ну как же, как же. Мы люди темные, необученные, кругом в долгах… Пятнадцать дашь?
Игнат поморщился, покачал головой неодобрительно, но сказал согласно:
— Так и быть. Завтра здесь же. В полдень.
Повернулись друг к другу спинами, да и разошлись.
С колдуном спорить — живым не быть. Это пословица такая. Рохля ее хорошо знал, потому как язык даден, чтоб пользоваться им. Не только щи хлебать, но и слова разные говорить. Если начистоту, щей Рохля давно уж не ел, а слова — говорил, много и все разные. Да видно, всё не по делу — ничего себе не выговорил. А тут такая удача с Игнатом. Хотя, какая же удача? Это с какой стороны посмотреть.
Где избушка колдуна стояла — всякий в деревне показать мог, для этого много ума не надо. А вот пробраться туда — дело другое. Но Рохля подход знал — зря, что ли, там ошивался. Любопытно, да и делать нечего — отчего ж не сходить, не глянуть. Колдун редко дом покидал — да и ни к чему оно ему — да Рохля всё ж приметил.
Всего и делов — то же самое проделать, только задом наперед. Пораздумать малехо, чтоб не ошибиться, и — вперед. Ну, Рохля сметливый. Где спиной вперед прошел, где повернулся вокруг себя, а где просто пяткой стукнул. Щеколду отбросил и в сени ввалился.
Внутри Рохле не приходилось бывать — кто ж к колдуну без крайней нужды лезет. Колдун всегда знает — кто когда придет. Им вход свободный. А вот незваным гостям в заклятый дом никак не впереться. Однако ж Рохле удалось.
Мужичок чуть боязливо огляделся — вдруг как прыгнет на голову злой дух прирученный. Нет, обошлось. Сени как сени. Ну, травы висят по стенам всякие, и запах от них — закачаешься. По углам письмена — наставления какие, или заклятия. Рохля ради любопытства ногтем пошкрябал по буковкам — только палец черным испачкал, а что значат они — не понял, причудливые шибко да и разные все.
