— Это мой дядя, — сказала она. — Славный старичок, только мне с ним хлопот побольше, чем со всеми ребятишками.
— На Ренн направо, — сказал контролер и пропустил их. Немец смотрел равнодушно: еще одна орава беженцев, все они одинаковы. Итак, они прошли на платформу и забрались в старый-престарый вагон с жесткими деревянными скамьями.
— Вот в этом поезде мы будем спать, мсье Хоуард? — спросил Ронни. Все же он говорил по-французски.
— Не сегодня, — ответил Хоуард. — В этом поезде нам ехать не очень долго.
Но он ошибся.
От Шартра до Ренна около двухсот шестидесяти километров, а ушло на них шесть часов. В этот жаркий летний день поезд останавливался на каждой станции, а нередко и между станциями. Почти весь состав занимали германские солдаты, направляющиеся на запад; только три вагона в хвосте оставлены были для пассажиров-французов, в одном из этих вагонов и ехали Хоуард со спутниками. Иногда к ним в купе садились еще люди, но через две-три станции выходили, никто не проделал с ними всю дорогу с начала до конца.
Это было томительное путешествие, отравленное страхами и необходимостью притворяться. Когда с ними в купе оказывались посторонние, старик впадал в дряхлость, а Николь опять и опять повторяла ту же басню: они едут в Ландерно из Арраса, дом разрушили англичане. Поначалу ей было нелегко из-за детей, вовсе не склонных ее поддерживать, они-то знали, что все это ложь. Каждый раз, когда Николь повторяла свой рассказ, а Хоуард понимал, что все висит на волоске, обоим приходилось помнить о слушателе и в то же время зорко следить за детьми, не дать им вмешаться и все погубить. Наконец детям надоело слушать; они принялись бегать взад и вперед по коридору, разыгрывали все ту же считалку, подражая крикам животных, или глядели в окно. Впрочем, крестьянам и мелким лавочникам, попутчикам Хоуарда, тоже не терпелось поговорить, поведать о собственных горестях, и потому им было не до подозрений.
Наконец-то, когда жестокая жара начала спадать, прибыли в Ренн. Поезд остановился, и все вышли; немецких солдат выстроили на платформе в две шеренги и повели прочь, только рабочая команда осталась укладывать хозяйственное снаряжение на грузовик.
Возле контролера стоял Немецкий офицер. Хоуард прикинулся совсем дряхлым старикашкой, а Николь пошла прямо к контролеру узнать про поезда на Ландерно.
Из-под опущенных век Хоуард следил за нею, дети толпились вокруг, беспокойные, чумазые, усталые с дороги. Он ждал, терзаясь опасениями: вот-вот офицер потребует документы. Тогда все пропало. Но в конце концов немец дал ей какую-то карточку, пожал плечами и отпустил ее.
